Новый знакомый

— Напротивъ. Вы должны стараться застать его, чтобъ видть его житье-бытье и разсказать намъ. Затмъ, вамъ необходимо побывать и забросить карточку барону Таненвальдъ.

— Къ какому Таненвальдъ? — удивился Головцовъ.

— А вотъ что Надинь познакомилась черезъ Хвощевыхъ на катк. Мн его тоже представили. Это уже совсмъ милый человкъ изъ порядочнаго круга.

— Но я-то, я-то тутъ при чемъ?.. — удивился Головцовъ.

— Какъ при чемъ? Онъ два дня тому назадъ сдлалъ намъ визитъ, не засталъ, правда, насъ, но оставилъ дв карточки — теб и мн.

— Другъ мой, этого ужъ я даже и въ лицо не видалъ!

— Ничего не значитъ. Когда-нибудь увидите. Но на вжливость должны отвчать вжливостью. Его карточку я вамъ передамъ и вы запишите съ нея, какъ его зовутъ, и его адресъ.

— Какую вы обузу навязываете на длового человка!

Головцовъ покачалъ головой.

— Тогда не надо жениться, не надо имть дтей. А у васъ дв дочери. Вдь Лидія тоже черезъ годъ гимназію кончаетъ. Вдь и объ ней надо заботиться, — наставительно произнесла жена.

— Меня, знаешь, удивляетъ одно… — началъ мужъ. — Какъ только появится молодой человкъ…

— Ну, и пусть удивляетъ.

— Ты даже, не успвши еще узнать, склоненъ-ли онъ къ семейной жизни — сейчасъ ужъ начинаешь считать его претендентомъ на руку нашей Надинь.

— Позвольте… Да вдь въ жизни всегда такъ женятся въ большинств случаевъ нечаянно. Человкъ и не думаетъ, но вдругъ…

— Все-таки, другъ мой, надо разузнать про человка.

— Вотъ вы, побывавъ у него, и разузнаете. Я про художника Захарцева… Вы будете піонеромъ, а затмъ мы…

— Тугъ я на это… Неспособенъ.

— Ну, довольно. Вы все-таки отдадите ему визитъ послзавтра. Ему и барону… — перебила мужа видамъ Головцова и поднялась съ кресла, прибавивъ:- Можете теперь уткнуться въ ваши бумаги и строчить до обда.

Она повернулась и вышла изъ кабинета.

III

Черезъ два дня утромъ Головцовъ уходилъ на службу и пришелъ проститься къ жен.

— Помните-ли вы, что вамъ надо сегодня сдлать? — спросила она его, давъ поцловать свою руку.

— Не только помню, а ужъ какъ только проснулся, то началъ мучиться, предвкушая эти посщенія, — отвчалъ Головцовъ, тяжело вздохнувъ.

— Какой скиъ! Какой сарматъ! А еще вращаетесь въ хорошемъ обществ. Но три вамъ надо сдлать визита, три, а не два. Я вписала въ вашу записную книжку и Голяшковскаго Павла Матвича и его адресъ.

— Ахъ, этого никогда даже и въ лицо не видалъ! Кто онъ, скажи мн пожалуйста?

— Чиновникъ. Гд-то служитъ и на хорошемъ счету у начальства. Онъ племянникъ мадамъ Кубырской. Очевидно, не безъ средствъ, потому что держитъ пару лошадей. Ну, съ Богомъ.

Головцовъ ушелъ.

На служб онъ просидлъ спокойно до трехъ часовъ. Но въ три его словно что кольнуло. Онъ сталъ убирать бумаги и сказалъ своему помощнику:

— Если меня директоръ спроситъ, то скажите ему, что я ухалъ по очень нужному длу.

Въ швейцарской, надвая шубу, Головцовъ схватился за карманъ сюртука и не нашелъ въ немъ записной книжки, въ которой были записаны имена, фамиліи и адреса трехъ лицъ, которымъ нужно было сдлать визиты.

— Забылъ… Какая досада! Забылъ… — прошепталъ онъ. — Художника-то адресъ я еще помню… Моховая, 66… цифра такая, что втемяшилась въ голову. А вотъ этого Таненберга — хоть убей, не могу вспомнить. Да тамъ еще Голяшковскій есть. Неужели хать домой за книжкой? Ахъ, Варвара Тимофвна! И навязала-же ты мн обузу этими визитами! — вздохнулъ онъ.

Но тутъ у него мелькнула въ голов адресная книга, что адреса можно узнать по адресной книг. На душ его сразу отлегло.

— Принеси-ка ты мн адресную книгу сюда, — сказалъ онъ сторожу. — Спроси у экзекутора. Скажи, что я прошу.

Сторожъ побжалъ наверхъ и черезъ пять минутъ вернулся съ книгой. Присвъ за столикомъ въ швейцарской, Головцовъ началъ отыскивать адресъ Таненберга. Таненберговъ было два: Іосель Борухъ Таненбергъ, мдно-котельный мастеръ и Генрихъ Викентьевичъ Таненбергъ, коллежскій совтникъ.

«Наврное послдній, — подумалъ Головцовъ. — Не съ евреемъ-же жена познакомилась, — улыбнулся онъ. — Таненбергъ Генрихъ Викентьевичъ… Пески… Девятая улица».

Голяшковскихъ было два: одинъ коллежскій ассесоръ, другой статскій совтникъ.

«Этого я никогда въ лицо не видалъ, но жена говорила, что онъ молодой человкъ, стало быть статскимъ совтникомъ онъ никоимъ образомъ быть не можетъ. Наврное онъ коллежскій ассесоръ», ршилъ Головцовъ и, потребовавъ у швейцара клочекъ бумаги и карандашъ, записалъ адресъ. Голяшковскій жилъ гд-то на Васильевскомъ остров, въ девятой линіи.

«Какая даль! — мелькало у него въ голов. — Пески, Васильевскій островъ. Хорошо еще, что художникъ Захарцевъ по дорог приходится: въ Моховой… Захарцевъ… Захарцевъ… Какъ-бы не забыть его фамилію! Давеча забылъ… Помнить фамиліи — это для меня наказаніе».

Выйдя изъ подъзда, Головцовъ взялъ на часы извозчика и похалъ на Пески.

«Хорошо кабы не застать дома этого Таненберга! — думалъ онъ. — Оставилъ-бы ему визитную карточку. Впрочемъ, что тутъ! Хоть и дома онъ будетъ, такъ все равно оставлю карточку».