Ну, здравствуй, муж!

— Я не поверю, — Саша опустила руки. Она выглядела расстроенной. Что это только что было? Признание в любви? Такого и даром не надо. — Мне нужны доказательства. Мало того, я сама себе не поверю, если поддамся вашему напору и сниму со строна Упырь. Страсть и вызванная им влюбленность пройдут, но останется чувство, что меня использовали. А если я забеременею? Вы не должны торопиться и торопить меня.

— У меня… у нас нет времени. Давай мы по-быстрому сделаем это, а потом будем искать доказательства чувств. Беременность я не допущу. Пока не допущу.

— Нет.

— Шаша, у нас действительно нет времени, — он говорил серьезно. От улыбки не осталось и следа. — В академии живет убийца. Нам пока неизвестно, что побудило его напасть на оборотня, но… Я допускаю, что это человек Хаюрба, а, значит, ты в опасности. Король и мой отец против нашего брака, а потому, если не замучают допросами насмерть, с радостью выдадут тебя, стоит королю песков послать к нам переговорщиков с требованием вернуть женщину, сбежавшую из его гарема…

— Я ему не жена, он не имеет на меня прав.

— Он докажет, что имеет. У тебя его печать, вот здесь, — рука Гарона поползла по внутренней части бедра и остановилась на метке, оставленной Хаюрбом. Саша инстинктивно сжала ноги, но получилось еще двусмысленней — слишком близко пальцы куратора придвинулись к интимному месту. — И единственный аргумент против твоей выдачи — наш консуммированный брак. Неужели я настолько тебе противен, что ты не можешь пересилить себя? Даже ради сохранения жизни? Агрид не отдает своих граждан, тем более жен Первых лордов.

Ее сначала будут пытать, а потом выдадут Хаюрбу?!

Гаррон знал, на что надавить.

— Х-х-хорошо, — решилась она. — Я приду к вам ночью. Здесь мы не будем этим заниматься.

— Сегодня в академии выходной день. И нам не стоит тянуть до вечера. У Хаюрба есть амулеты Перемещения, и он может появиться в любой момент.

Гаррон поднялся и протянул руку Саше. Та обреченно сунула свою.

— Как овца, которую ведут на заклание.

Сейчас вроде самое время телу, еще вчера жаждущему ласк куратора, предать ее, но нет, оно молчало. Видимо, тоже не могло смириться с неизбежностью происходящего, а потому, согласившись с разумом, противилось принуждению.

— Тысячи невест легли в постель без любви. И заметь, им при этом не угрожала смерть, — Гаррон понимал — так себе аргумент, но все же надеялся, что Шаша примет классическое оправдание. В конце концов, договорной брак — агридская традиция, и никто после брачной ночи не умер.

Коридор оказался пуст. Саша не посмотрела на время, а утро было слишком ранним, чтобы студенты, которым сегодня представилось побездельничать, не позволили себе поспать лишний час.

— У нас на Земле это называют добровольно-принудительным занятием.

— Значит, тебе знакома подобная ситуация? Так почему ты противишься?

— Принципы.

При выходе на мостовую, ведущую в западную башню, Гаррон подхватил Сашу на руки. Она забыла об обуви, а камень еще хранил ночной холод. Весна — не лето, тем более в горах.

Рон поднимался по лестнице легко. Ни разу не остановился, будто боялся, что Саша передумает, вырвется и убежит.

Обстановка в комнате разительно изменилась. Вещи поменяли свои места. Другие ковры, занавеси, светлая, а не темная мебель. Даже кровать не была той, на которой Александра застала участников оргии. Гораздо шире, с воздушным пологом. Исчез письменный стол, ютившийся в углу, громоздкие кресла.

Гаррон, поймав взгляд, пояснил:

— Я выбросил старую кровать. Она скрипела.

Лучше бы не говорил.

— Мне уже раздеваться? — Саша старалась не смотреть в глаза «мужа».

— Я приготовил завтрак, — Рон положил на ее плечи ладони и развернул в другую сторону, указывая направление. Шаша передернулась, заставив его помрачнеть и убрать руки.

Вторая комната была просторнее. Вдоль стен комоды, необремененные побрякушками, камин с парой кресел, в центре — накрытый стол. Густо пахло сиренью — здесь, в Агриде, она была желтой. Вазоны стояли на полу и пенились шапкой цветов.

— Я знаю, ты любишь этот запах.

— Откуда?

— Даниил обмолвился. Когда я еще был псом, а он… он был жив.

— Я сожалею, что оказалась настолько глупой и самонадеянной.

— Не вини себя. Любой воин должен сначала разведать обстановку, а потом уже действовать. Даня пренебрег правилами. Но я ценю его поступок — даже получив смертельное ранение, он позаботился о тебе. Любил?

— Данька был замечательным другом.

Гаррон отодвинул стул для Саши, потом перешел на противоположную сторону стола и тоже сел.

— Ешь.

Взял вилку, положил себе. Александра поняла, что ухаживать за ней не будут, предоставив полную свободу в выборе блюд, коих на столе было немало.

— Попробуй аэразию. Эта рыба водится только в горных озерах, у нее замечательный вкус.

Мелкая рыбешка была надета на шпажки, и пожарена на манер шашлыка.

— Ее едят руками. Вместе со шкуркой и плавниками.

Саша откусила небольшой кусочек. Хотя она уже привыкла к агридской пище, казавшейся ей пресной без специй и перца, которыми грешили южане, вкус рыбы поразил: нежность, сдобренная сильным запахом костра. По телу разлилось приятное тепло.