Нулевая гипотеза

Мысли вихрем неслись в моей голове. Это что же получается, думала я, курган на Укоке почистила сначала экспедиция профессора Каменева, забрав только бронзовые пластины. Но не все. Почему? По какой причине Каменев совершенно спокойно по возвращению из экспедиции сдал все привезенные с собой пластины в музей, а эти три оставил в могильнике? Не нашел? Но, судя по всему, щит тогда еще был цел. Если же учитывать тот факт, что профессор Каменев был едва ли не лучшим на тот момент специалистом по скифской клинописи, то он наверняка точно знал либо предполагал, что написано на пластинах. И эти три пластины он оставил в могильнике умышленно, наверняка планируя за ними вернуться. Потому что именно на них, вероятно, и было что-то, представляющее особую ценность. Но у него не сложилось. Зато получилось через 22 года у Тетерникова. Определенно он отправился не изучать мегалиты, а именно за этими тремя пластинами. И забрал их. Это тоже можно считать почти доказанным фактом, ибо экспедиция профессора Шляпникова в 1993 году в могильнике их не обнаружила. А это значит, что Тетерников точно знал, за чем идет на Алтай. И знание это пришло к нему определенно от Каменева. Именно от него. Потому как Тетерников забрал пластины из музея только за три дня до экспедиции. И времени на расшифровку символов у него не было. Примем за факт — Тетерников за три дня до отъезда на Алтай уже имел перевод скифского текста. В голове не укладывается. Но другого объяснения я не видела. Остается понять, зачем Тетерникову понадобились эти три злополучные бронзовые пластины? Значит, все дело не в тексте, а в самом щите? Что в нем такого ценного, если текст уже прочитан, расшифрован и известен? Что такого скифы могли там написать или изобразить? Карту сокровищ? Возможно. Девушка из Исторического музея говорила мне что-то про жизнеописание погребенного и сильно преувеличенные подвиги усопшего воина. Но в могильнике, где был найден щит, была похоронена женщина. При чем здесь тогда, скажите на милость, ратные подвиги? И самое главное — куда делись эти самые бронзовые пластины после гибели экспедиции Тетерникова? На месте трагедии они обнаружены не были. По крайней мере, судя по сохранившимся документам.

У кромки темной воды стояли две тени. Так и есть — Суходольский зря времени не терял. Подойдя ближе, я увидела рядом с ним стройную фигурку Марианны. Романтик хренов. Я тут всю голову себе сломала, буквально по крохам выуживая из археологов информацию, а мой напарник тем временем охмуряет девиц. Хотя, если уж быть до конца честной, немного «объездить» нашу девицу не помешает. На будущее, так сказать. Больно уж своенравная попалась нам барышня.

— Добрый вечер, молодые люди, — поздоровалась я.

— Привет, — неохотно отозвался Суходольский, и по тому, как поспешно отодвинулась от него девушка, я поняла, что помешала.

Молча взяв из рук Суходольского уже ополовиненную бутылку коньяка, я сделала большой глоток и, почувствовав, как приятное тепло разливается по всему телу, вернула бутылку.

— Красота-то какая, — пробормотала я и, кивнув на широкую лунную дорожку, переливающуюся серебром на безмятежной глади озера, побрела в сторону костра.

«Нет, все-таки эта поездка на Алтай получилась на редкость удачной. Собрать в одном месте участника раскопок на Укоке и человека, знающего Урбонаса, просто невероятное везение, — подумала я. — Правда, Антошкин Павел Евгеньевич, которого следовало опросить по поводу Урбонаса, пока еще был вне досягаемости. Он с группой археологов второй день ночевал на перевале Вероника. Профессор сказал, что на раскопе они работают поочередно по двое суток, группами по пять человек. Так что завтра во второй половине дня состоится смена караула, и Антошкин вернется в базовый лагерь. А пока стоит еще плотнее пообщаться с профессором Шляпниковым, интересный он человек. Причем во всех отношениях…»

Костер, пока я бродила по берегу озера, почти прогорел, и профессор Шляпников подбросил в огонь еще дров. Спать не хотелось, и я, накинув на плечи теплый плед, попросила Ивана Ивановича рассказать что-нибудь еще.

— А знаете, Наташенька, в этом смысле, я имею в виду по-настоящему интересные археологические экспедиции, мне как ученому очень повезло. Довелось поковыряться в раскопах не только на плато Укок, но и на Южном Урале, в Кемеровской области. Вы слышали что-нибудь о Тисульской принцессе?

— Очень интересно. — Я поудобнее устроилась возле костра, поближе к огню и еще плотнее закуталась в шерстяной плед.