Нулевая история

выглядит вот так. Никаких идей. — Хотя возможно все не так уж плохо. Он же не

виноват что Бигенд нашел его. Уж я то знаю что это такое.

— Роберт нашел мне тренажерный зал. Старой школы. На восточной стороне.

— Конце, а не стороне.

— Он симпатичный.

— Даже не думай. Гражданские лица неприкосновенны помнишь? Нарушение правила

чревато невозможностью развода с засранцем.

— На себя посмотри. Долбоеб на ЁТьюбе, прыгающий с небоскребов в костюме белки-

летяги.

— Но это же было твое правило, ты вспомни? Не мое. После боксеров, ты клеила

музыкантов.

— Гомункулусы, — сказала Хайди кивая, — напыщеные придурки.

— Я могла бы тебе об этом рассказать, — сказала Холлис.

— Ты и рассказала.

Внезапно шум толпы ранних выпивох в баре затих. Холлис подняла взгляд и увидела

Исландских близняшек и их одинаково сияющие блондинистые головы. За ними какой-

то тревожно добродушный маячил Бигенд.

— Дерьмо, — сказала Холлис.

— Я сваливаю, — сказала Хайди, поставила свой стакан с водой и встала, раздраженно

передернув плечами в своей новой куртке.

Холлис со своей полупинтой в руке покраснела. — Я поговорю с ним, — сказала она.

— Про Париж.

— Это только твоя работа.

— Холлис, — сказал Бигенд. — И Хайди. Рад вас видеть.

— Мистер Бигенд, — сказала Хайди.

— Позвольте я вам представлю Ейдис и Фридрику Брандсдоттир. Это Холлис Генри и

Хайди Хайд.

Ейдис и Фридрика одинаково, в жуткий унисон улыбнулись. — Очень приятно, —

сказала одна. — Да, — сказала другая.

— Я ухожу, — сказала Хайди и мужчины повернулись, провожая ее взглядами, пока

она шагала на выход через бар.

— Она себя не очень хорошо чувствует, — сказала Холлис. — После перелета заболело

горло.

— Она поет? — спросила Ейдис или Фридрика.

— Она барабанщик, — сказала другая.

— Можно мне вас на минуточку Хьюберт? — Холлис повернулась к близняшкам, —

Пожалуйста извините меня. Присаживайтесь.

Пока они устраивались в креслах, в которых сидели Холлис и Хайди, Холлис вплотную

шагнула к Бигенду. Он избавился от голубого костюма, в котором был утром, и сейчас

был в чем-то странном, из черной ткани, светопоглощающем. Выглядело оно так, будь-

то совсем не имело поверхности. Это было похоже на ничто, открывающееся куда-то, антиматерия скрещенная с мохером. — Я и не знал что Хайди здесь, — сказал он.

— Это сюрприз. Но я хочу вам сказать что завтра я еду в Париж, попробую поговорить

кое с кем, кто может знать что-то о Хаундс. Милгрима я возьму с собой.

— Как у вас с ним?

— Более, менее, учитывая обстоятельства.

— Я скажу Памеле чтобы она написала вам сейчас. Она может зарезервировать все, что

только можно.

— Не беспокойтесь. Я слежу за расходами. Но я не хочу отказываться от моего номера

здесь, и вы можете оплатить его.

— Считайте уже оплатил, — сказал Бигенд, — плюс непредвиденные расходы. Вы

можете мне что-нибудь рассказать о Париже?

— Возможно я найду там кого-то, кто кто знает или возможно принимал участие в

создании Хаундс. Возможно. Это все, что я знаю. И это может быть неправда. Я вам

позвоню оттуда. А компания у вас уже есть. — Она улыбнулась в направлении Ейдис и

Фридрики свернувшихся в своих удобных креслах как серебристые арктические

млекопитающие. — Спокойной ночи.

18. 40

Нео позвонил как раз когда он все еще пытался разобраться с Твиттером. Он уже

зарегистрировался как GAYDOLPHIN2. У него не было подписчиков, он тоже не

подписывался ни на кого. Что бы это не означало. И все его несколько записей были

защищенными.

Резкий, искусственно-механический голос рингтона привлек внимание девушки за

стойкой регистрации. Он тревожно, как будь-то извиняясь улыбнулся со своего места

на кожанной подушке скамьи, где обитал лэптоп и поднеся Нео к уху спросил — Да?

— Милгрим?

— Говорите.

— Это Холлис. Вы как там?

— Нормально, — автоматически ответил Милгрим. — А вы?

— Как насчет поездки в Париж завтра? На утреннем Евростар.

— Что это?

— Поезд, — сказала она. — Который в туннеле. Так быстрее.

— Зачем? — Ему показалось что прозвучало это с интонацией сомневающегося

ребенка.

— Я кое-кого нашла и нам надо с ним поговорить. Она будет там завтра и еще

послезавтра. А потом я не знаю.

— Мы надолго?

— Если все получится то на сутки. Выезжаем в семь тридцать с Сен Панкрас. Я скажу

чтобы кто-нибудь из Голубого Муравья забрал вас из отеля.

— Хьюберт в курсе?

— Да. Я только что с ним говорила.

— Ну хорошо, — сказал он. — Спасибо.

— Я позвоню вам в номер как поеду утром.

— Спасибо.

Милгрим положил Нео и вернулся к веб почте и Твиттеру. Твиттер как раз спрашивал

его, не желает ли он разрешить пользователю GAYDOLPHIN1 стать его подписчиком.

Он желал. Он написал ей о Париже. Последовательностью сообщений из ста сорока

символов.

Как только он закончил, кто-то, с ником CindiBrown32 попыталась стать его

подписчиком.

Помня инструкции Винни, он ответил отказом. Затем закрыл Твиттер и вышел из веб

почты. Закрыл МакБук.

— Спокойной ночи мистер Милгрим, — сказала девушка за столом, пока он шел в

сторону лифта.

Он чувствовал как будь-то что-то новое и очень большое пытается поселиться внутри

него. Как будь-то он меняет гражданство или получает новое. Или может быть он