Нулевая история

Ньютона и выбрал он, а вообще все снимки он обрабатывал. — Она убрала прядь волос

с глаза. — Локативное искусство возможно уже и в Лондоне появилось, и возможно его

тут уже много, хотя я не видела. В книге только Американские художники. С одной

стороны, я решила охватить ровно столько, сколько смогу охватить, с другой стороны

некоторые места здесь в буквальном смысле особенные. Я подумала что так у меня

будет шанс лучше понять все это.

— Вы должно быть много знаете об искусстве.

— Нет. Я здорово ошиблась со всем этим. Ну хорошо, не совсем ошиблась. Бигенд

предложил мне посмотреть что это такое. Хотя в тот момент я понятия не имела что он

на самом деле затеял.

Он потеребил ногтем большого пальца термоусадочную пленку обложки. Сказал —

Спасибо, выглядит очень интересно.

Она закрыла свою черную книгу увидев что он смотрит на нее. Улыбнулась.

— Что вы читатете? — спросил он.

— Грубиян. Джеффри Хаузхолда. Это о человеке, который покушался на Гитлера или

тех, кому Гитлер нравился.

— Это хорошо?

— Очень хорошо, хотя в действительности это похоже на постепенное погружение в

Британскую сельскую местность. Все действия третьей части похоже происходят за

живой изгородью, неподалеку от барсучьей норы.

— Мне понравилась ваша книга. Люди, которые способны запечатлеть свои мечты, поместить их в какие-то места, чтобы вы могли пойти туда и посмотреть на них.

— Спасибо, — сказала она. Положила Грубияна на стол, не удосужившись даже

заложить то место, где она остановилась.

— Вы видели всех их собственными глазами?

— Да, видела.

— Кто вам понравился больше всего?

— Ривер Феникс на тротуаре. Это было первое, что я увидела. Я никогда не

возвращалась. Никогда больше не видела этого. Это очень сильное впечатление. Я

думаю из-за него я решила сделать книгу.

Милгрим закрыл Присутствие. Положил его на стол, прямо напротив Грубияна. — Кого

мы собираемся увидеть в Париже?

— Мередит Овертон. Закончила Кордвайнерс, дизайн кожаной обуви. Живет в

Мельбурне. Или жила. Поехала в Париж на Выставку Винтажа что-нибудь продать.

Она с музыкантом клавишником, которого зовут Джордж, который играет в группе

Боллардс. Знаете такого?

— Нет, — сказал Милгрим.

— Я знаю другого участника Боллард, и человека, который сейчас продюсирует их

музыку.

— Она знает о Габриэль Хаундс?

— Второй участник Боллард, которого я знаю, сказал что она узнала кое-кого в

Лондоне, когда училась в Кордвайнерс, а он в свою очередь знает кого-то кто принимал

участие в создании Хаундс.

— Это началось в Лондоне?

— Я не знаю. Клэмми встретил ее в Мельбурне. На ней был одет Хаундс, а он хотел

Хаундс. Она знала где его можно купить. Некто продавал Хаундс на местном аналоге

рынка художников. Он пошел с ней и купил джинсы. Сказал что торговец был

Американец.

— Почему вы думаете что она будет с нами разговаривать?

— Я не думаю, — сказала Холлис. — Я попытаюсь.

— Почему людей это так волнует? Зачем это нужно Бигенду?

— Он думает что кто-то копирует его странные рыночные стратегии, — сказала она, —

и улучшает их.

— И вы думаете люди хотят этот брэнд потому что его трудно купить?

— В какой-то мере.

— Наркотики недешевы потому что вы не можете получить их не нарушив закон, —

сказал Милгрим.

— Я думала что они дорогие из-за своего действия.

— Из-за действия тоже, — сказал Милгрим, — но рыночная цена зависит от степени

запрета. Их цена не зависит от того, что вы что-то сделаете. Так это все и работает. Они

действуют, вам они нужны, они запрещены.

— Как вам удалось избавиться от этого, Милгрим?

— Постепенное переливание крови. До полной ее замены. В это же время они снижали

дозу. И еще там был парадоксальный антагонист.

— Что это?

— Я не вполне знаю, — сказал Милгрим. — Другой наркотик наверное. И когнитивная

терапия.

— Звучит жутковато, — сказала она.

— Терапия мне понравилась, — ответил Милгрим. Он почувствовал свой паспорт на

груди, надежно закрытый в конверте Фарадея.

Дождливый французский деревенский пейзаж внезапно вспрыгнул и понесся за

вагонным окном, как будь-то кто-то щелкнул переключателем.

21. Минус один

Рассчитываясь с водителем такси купюрами евро, которые ей выдал банкомат на

Северном Вокзале, она услышала как Милгрим сказал — Лиственно-зеленый.

— Что? — она повернулась к нему.

Он уже почти выбрался из такси, сжимая сумку в руках.

— Помните в универмаге Оксфорд Стрит? Лиственно-зеленые брюки. Тот же мужчина.

Только что прошел. — сказал он.

— Куда мы идем? — присутствие второй его чуткой и нервной сущности остро

чувствовалась теперь. Ее острота была как будь-то слегка придавлена наполовину уже

здоровым организмом Милгрима. Хотя сам он выглядел как животное,

принюхивавшееся к запахам, витающим в воздухе.

— Оставьте сдачу себе, — сказала она водителю, подтолкнула Милгрима из машины и

вытянула наружу свою сумку. Закрыла дверь и такси уехало, оставив их на тротуаре.

— Ты уверен?

— Кто-то за нами наблюдает.

— Бигенд?

— Не знаю. Идите.

— Что ты будешь делать?

— Я буду смотреть.

— Это обязательно?

— Можно мне твой компьютер?

Холлис наклонилась, расстегнула боковую сторону сумки и достала свой Мак. Он