Нулевой потенциал

– А что такое?

Теперь мы все забыли и про бутылку, и про то, какие мы друзья и как мы все любим нашу компанию, наши обязанности и Соединенные Штаты. Теперь мы работали.

18 Американский комик.

– Часовая передача, – сказал Райкер. – Платит один из наших лучших рекламодателей – «Северо-южная страховая компания». С затратами просили не считаться. Но поставили условие – в главной роли должен быть шимпанзе.

Точка. Абзац.

– В таком случае купите шимпанзе.

Все они посмотрели на меня так, будто я наплевал на их фамильные библии. И это было неплохо – надо же поддерживать свою репутацию профессионального хулигана.

– Дает жизни Билли, – сказал Хэртс.

– Все шумит, – добавил Маклемор.

Но директор Райкер заправлял всем.

– Личностями не торгуют, – сказал он. – А шимпанзе –

самая выдающаяся личность за последние месяцы. После

Джона Гленна или Кэролайн Кеннеди.

– Можно сказать, на экранах телевизоров вы оба имели успех, – сказал Хэртс. – Вы говорили так, будто знаете друг друга с пеленок.

– Ему-то всего семь с половиной лет, – сказал я.

– Он прирожденный телевизионный актер, – сказал

Маклемор.

– Это то, что надо нашему заказчику, – закончил круг

Райкер.

Теперь были поставлены все точки над «i», а в нашем деле так: понял – слушай.

– Провалиться мне в тартарары, как сказал поэт. Но ведь: а) он принадлежит правительству, б) он чертовски вспыльчив, в) вокруг него столько агентов безопасности, словно он русский посол. Эта обезьяна что-то знает, и правительство не может допустить, чтобы она это разболтала.

Райкер кивнул Маклемору, Маклемор кивнул Хэртсу, а

Хэртс сказал:

– Только вы, Билл, можете это утрясти.

– Для меня найдется местечко и в Эн-би-си, и в

Си-би-эс, – сказал я, – да и Эй-би-си знает меня не первый год.

– Не говорите так, – сказал Райкер. – У компании нет вернее человека.

Тогда я снял трубку с телефона, стоявшего на его столе, и сказал:

– Дайте юридический отдел, кого-нибудь, кто там у них сейчас главный.

– Минуточку, мистер Данхэм, – ответила девушка. Все они в радиокорпорации знают мой голос… пока не последовало пинка. – Вам нужен мистер Россини.

– Ну, передайте ему смычок, детка.

Мистера Россини я не знал. Но его музыкальный голос очень соответствовал его фамилии.

Он осведомился, чем он может быть полезен уважаемому мистеру Данхэму.

– Каково правовое определение человека? – спросил я.

Долгая пауза. И ответ:

– Такого определения не существует.

– Как вы поступаете, когда оно вам требуется?

– Я не знаю такого случая, – осторожно сказал мистер

Россини. – Пока не требовалось никому. Я хочу сказать, что со времен Великой хартии у суда было время заниматься почти всем… Наверно, по этому поводу надо обратиться в суд, чтобы он вынес мотивированное решение?

– А какое определение дает толковый словарь?

Мистер Россини сказал, что посмотрит. Я сказал, что не буду вешать трубку. Хэртс сказал, что он знал – дружище

Билли все устроит. Райкер ничего не сказал.

Наконец послышался голос Россини:

– Тут что-то неясно. Получается: человек, который человек, это человек. Человеческий, человечий – свойственный, присущий или принадлежащий человеку.

– Стоп, Россини. Достаточно. Теперь надевайте шляпу и отправляйтесь к судье Мэнтону. Я ему позвоню. Нам нужно предписание суда об освобождении некоего Пана

Сатируса, незаконно задерживаемого правительством Соединенных Штатов.

– О, – сказал Россини, – я слышал, что мы им интересуемся.

– Я сейчас в кабинете Райкера. Двигай, дружище.

– Мистер Данхэм, нельзя учинять иск правительству

Соединенных Штатов без согласия шимпанзе.

– Вы с Мэнтоном все уладите. Я позвоню ему.

Я позвонил в суд, но Мэнтона не застал. Позвонил ему домой.

– Судья, однажды вы мне сказали: я к вашим услугам в любое время. Это время пришло. Я сейчас направил к вам в суд юриста по фамилии Россини. Мне нужно предписание, в котором значилось бы, что шимпонавт Пан Сатирус –

человек.

– Погодите, мистер Данхэм…

– Вы говорили, судья: в любое время…

– Я помню, но…

– Судья, имейте в виду, после этого вы мне еще дважды скажете «в любое время». Я вас сделаю самым известным юристом в стране.

– Да. Да. Но достоинство судьи…

– Достоинство судьи зиждется на защите прав человека.

Если бы вы только могли поговорить с этим Паном Сатирусом, судья… Поверьте мне, это угнетаемая личность.

– Но я судья штата Нью-Йорк. Вам придется сделать так, чтобы он подлежал моей юрисдикции.

– Это я устрою.

С юридической стороной проблемы было покончено.

Дальше все пошло как по маслу. Я позвонил одному малому из муниципалитета.

– Мак, я только что прилетел из Флориды, чтобы комментировать прибытие Пана Сатируса, шимпонавта. Я

знаю, что у вас не положено давать предпочтительную информацию, но хотя бы один намек – как город готовится к встрече? Триумфальный проезд по улицам, конечно.

Вручите ключи от города? Может, повесите бронзовую памятную доску в его честь?.

– Видишь ли, Билли, я точно не знаю…

Голос у меня зазвенел, как у актера, игравшего главную роль в старой пьесе «Первая полоса». Ли Трейси, кажется?

– Не подготовили бронзовую доску? А я думал, город и