Нулевой потенциал

Зоологическое общество будут драться за право ее оплатить. Самый выдающийся сын Бронкса, родившийся прямо в клетке зоопарка! Как это так – без бронзовой доски?

– Ясно, – сказал Мак. – Я понял. Спасибо, что подсказал, Билл. Я просто не знал, в каком зоопарке он родился.

Я положил трубку. Райкер смотрел на меня со странным выражением лица.

– Райк, выкладывайте, что у вас на уме. Я не хочу работать здесь, в правлении. Я люблю разъезжать.

– Но продюсером постановки вы будете. Или в крайнем случае будете вести программу.

– Разве что для начала… Это очень дружелюбный шимпанзе, Райк. Он привязывается к людям. Мы найдем ему продюсера и ведущего, который ему понравится. Может быть, какую-нибудь хорошенькую девушку.

– Я не знал, что он нью-йоркец. Я не знал, что он родился в Бронкском зоопарке, – сказал Хэртс.

– Я тоже не знал. Забыл спросить его, где он родился.

Ну и что? Плевать! Мои передачи смотрит вся страна.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Всякая попытка активно воздейство-

вать на его биологическую наследствен-

ность «скатывается» с животного этого

вида, во всех остальных отношениях умного

и послушного, как с гуся вода.

Вольфганг Келер.

Умственные способности

человекообразных обезьян

Врата захлопнулись со звоном, но замки защелкнулись бесшумно – они были хорошо смазаны. Агенты службы безопасности отобрали у всех шнурки от ботинок, а у Гориллы Бейтса еще и пояс. У Пана Сатируса отбирать, разумеется, было нечего, поскольку он не носил одежды с тех пор, как сбросил космический скафандр.

Потом их оставили одних, рассовав двух моряков и шимпанзе по разным камерам-загончикам, отделенным от общего коридора сплошной решеткой.

– А где доктор? – спросил Счастливчик. – Они с ним ничего не сделают?

– Его допрашивают, – сказал Горилла. – Я думаю, они порешили, что он расколется быстрее, чем ты или я. Или вот Пан.

– А для чего им нужно, чтобы он раскололся? – спросил

Пан.

– У нас международный заговор, – пояснил Счастливчик. Зря ты приземлился так, что тебя выловил «Кук». Это совершенно секретный корабль. То, что называется экспериментальным прототипом.

– Ты говоришь как писарь, – сказал Горилла.

Пан потихоньку лазил по решетке: от стены до стены и от пола до потолка.

– Не так уж плохо, – сказал он. – Я привык к клеткам.

– А мы нет, – заметил Счастливчик.

– Не трави. Счастливчик, – проворчал Горилла. – Не знаю, как ты, а я провел на губе больше времени, чем Пан на свете живет. Сколько ему? Семь с половиной? Да, я могу поучить тебя, как сидеть в клетке. Другое дело, что я так и не привык.

Пан прилег отдохнуть на койку.

– Значит, ты думаешь, что мы попали сюда, потому что я слишком много знаю о «Куке»? Но я ничего не видел, кроме палубы и вашей столовой.

– Мичманской кают-компании, – поправил Горилла.

– Вот видишь! Я не разбираюсь в кораблях. Это был первый корабль, на котором я побывал. Я не мог бы сравнить его с другим кораблем или хотя бы описать. Как ты думаешь, если я скажу им это, они нас выпустят?

– Как ты разогнал космический корабль быстрее света? – спросил Счастливчик. – Вот что они хотят узнать.

– Но человек не подготовлен к таким знаниям, – сказал

Пан. – Он применил бы их в войне.

– Да, – согласился Горилла. – Потому-то мы и попали на губу. И верно, надолго.

Пан прыгал в своей клетке, хватаясь за прутья решетки и взбираясь все выше, пока не добрался до самого верха.

Повиснув на одной руке, он для пробы отковырнул кусок известки там, где в потолок входил прут решетки, и отправил известку в рот. Потом выплюнул ее и прыгнул на койку.

– Я проголодался.

– Ты им этого не говори, – посоветовал Горилла. – А то они не будут кормить тебя, пока ты им не скажешь все.

– А он не скажет, – вставил Счастливчик.

– Он и не должен говорить, – сказал Горилла. – Война плохое дело.

– Ты рассуждаешь как горилла. Голодать – тоже не дело.

– Многие шимпанзе умирали, но не теряли достоинства, – сказал Пан. Он ухватился за прутья решетки и немного покачался. Затем снова прыгнул на койку, почистился и закрыл лицо руками.

Вошли два человека, по-видимому выполнявшие здесь обязанности надзирателей и одетые в комбинезоны, которые обычно носят рабочие нефтяных компаний; тут они заменяли униформу. Держа оружие наперевес, они остановились у самой решетки. Следом вошел еще человек и подал еду сначала Горилле, а потом Счастливчику. И вышел.

– А Пану? – спросил Горилла.

– Ему жрать не дадут, – сказал один из стражей.

Горилла фыркнул и взял со своего подноса кусок хлеба.

– Держи, Пан.

– Нельзя, морячок, – сказал страж и поднял дуло своего автомата.

– Ребята, это же не по-человечески! – воскликнул

Счастливчик.

– Наоборот, – сказал Пан. – Именно по-человечески.

– Я не хочу есть, – заявил Горилла. – Можешь забрать эту баланду.

– И мою тоже, – сказал Счастливчик.

Один из стражей свистнул, холуй вернулся и убрал подносы. Звякнул металл, и наши друзья снова оказались одни.