Нулевые, боевые, пенсионные. 2000–2010 годы

25 октября – арест Ходорковского. И что делать против этих арестов и сажаний? Правозащитница Людмила Алексеева: «Мы должны бодаться». Как Солженицын: бодался теленок с дубом?..

29 октября – в «Алефе» в «Золотых перьях» – Эдуард Багрицкий. «А вам не хотится под ручку пройтиться? – Конечно, хотится…»

30 октября – отвез на ТВЦ на Б. Татарскую 20 страниц сценариев на выбор и взялся за Джона Кеннеди. Эко, вас, батенька, бросает из огня да в полымя.

11 ноября – в Домжуре вместе с Ильей Симанчуком выступал перед студентами журфака.

Молотьба и сбор урожая: в «ВМ» – Тургенев с Виардо, эссе о Феллини, «Декабрь в русской истории»; Борис Пастернак для «Алефа», в «ВК» появился Джон Кеннеди, в «Крестьянке» – Фанни Ардан и т. д. и т. п.

15 ноября – только начал печатать очередной материал, как настигла осенняя тьма. На кухне темно, в моем кабинете под лампой неудобно. Пришлось чехлить машинку и садиться за газеты. Несколько высказываний:

Борис Резник: «Сегодня ситуация отчаянная. Мне иногда жутковато становится за наше будущее, как не было страшно даже в советские времена».

Юрий Афанасьев: «Власть бандитская, но как зашкаливают рейтинги того, кто стоит во главе этой власти…»

Борис Стругацкий: «Мы – пришельцы из страны перестоявшегося феодализма, мы – вчерашние холопы…»

25 ноября – в дополнение к выступлению на Ленгорах, в МГУ, пред студентами спецкурса «Неизвестные имена Серебряного века», пригласившая меня профессор Михайлова познакомила со своими коллегами после моей лекции (или рассказа). Все – сплошные профессора. И я среди них был единственный, неостепененный. Без степени, без званий, без мантии и наград. Так, зашедший в аудиторию любитель поэзии и литературы. В конце выступления почти овация.

2 декабря – Останкино, программа «Город женщин». Ю. Б. рядом с Яной Поплавской и Татьяной Догилевой, а точнее: между ними. Лариса Кривцова схохмила, представляя меня как «автора 15-ти книг о блондинках». Я вознегодовал: «Какие блондинки! Я пишу о Серебряном веке!»

8 декабря – сам себе удивляюсь, какие совершаю исторические и литературные прыжки. Закончил представление великих русских князей, и тут же взялся за еврейского писателя Шолом-Алейхема. Услужливая память подсказала запись из записной книжки Ильи Ильфа:

«Он посмотрел на него, как царь на еврея. Вы представляете себе, как русский царь может смотреть на еврея?»

10 декабря – в «Олма-пресс» подписал договор на книгу «Россия. XX век. Хроника». Приехал, включил радио, – поет Андрей Макаревич: «Пчела в сиропе… тонкий шрам на любимой попе…» Кому – попа, кому – книга.

12 декабря – вечер в ЦДЛ «Календарь как жанр литературы!» – иногда гоняю одни и те же темы. Было с ползала, помешал праздник День России. После меня выступали активно. Маша Штейман вспомнила Шекспира: «Распалась связь времен». И сказала, что ныне время вывихнуло суставы, а вот Ю. Б. как раз и «вправляет суставы на место», соединяя исторические факты, события, идеи в единое целое…

16 декабря – в «Радуге» увидел розовую обложку своей книги с ангелочками-амурами, и дали набор на вычитку. Конечно, есть опечатки: Душкин вместо Пушкин; лиловались вместо целовались и т. д.

Зайцева из «Сударушки» считает, что я не вписываюсь в ее еженедельник, ибо «пишу «слишком интеллектуально, а теткам-читательницам нужны сопли и вопли…». Я не собираюсь угождать теткам, напротив, я стараюсь повышать их умственный уровень. И поэтому дерзко взялся за Марселя Пруста. Печатал под стрекот вертолета. Сначала подумалось, что чеченский фронт переместился в Москву. А потом выяснилось, что вертолет возводил шпиль над Триумф-Паласом. Отсюда непривычный гул. «Ну, не дают работать!» – как говорил незабвенный Банан.

17 декабря – позвонил Вознесенскому, вместо него Зоя Богуславская:

– Над чем работаете?

– Делаю 16-ю книгу.

– Вы блестяще работаете!..

Похвала от маститой музы Андрея.

25 декабря – допечатал Марселя Пруста, 24 стр. И достал досье на Бальзака. Перпетуум-литература… Затем Гейне. Весь в классиках, в лучах чужой славы. А еще успел побывать на презентации в «Молодой гвардии», подписал 23 книги.

23-го поехал в «Геликон-оперу» на празднование 80-летия «Вечерней Москвы». Скучновато. Кто-то без воодушевления пел: «Кто может сравниться с Матильдой моей?!» Познакомился с Филиппенко, других знаковых фигур не было. И фуршет не привлек.

27 декабря – после новых вариантов Бальзака и Гейне приступил к Беккету для книги «Культовые имена». Сэмюэла Беккета в Советском Союзе долго не признавали и бичевали: «Апостол отчаянья и одиночества», а его театр – «гнездо патологических комплексов». Но пришла гласность, и советские люди познакомились с этим странным апостолом. В 1989 году только в Москве были поставлены четыре спектакля беккетовского шедевра «В ожидании Годо». Неведомый Годо, которого все ждут, навис над всем миром. Мы все в ожидании Годо – смены власти, войны конфликтов, социальных, экологических, природных катастроф и многого другого, ужасного и кошмарного. А возраст каждого, а старость, а смерть?..