Нулевые, боевые, пенсионные. 2000–2010 годы

12 февраля – хотел пойти на Тверскую, в «Москву», посмотреть, как продаются «бантики», но все перекрыто полицией, которая боролась с манифестантами, вышедшими против монетизации – нового экономического гнета. Пришлось ехать в «Молодую гвардию». На Полянке тихо и в магазине тоже. «Поцелуи» с бантиками вышли неудачно: у народа нет денег на книги – баловство, едва хватает на еду… Остается только песенка Аркадия Северного «Когда с тобой мы встретились – черемуха цвела…» А далее о воровской жизни: «Лепил я скок за скоком, а утром для тебя / Швырял хрусты налево и направо…»

Нет «хрустов», не хватает рублей и мало кто знает в нынешнее время, как «рубить капусту».

14 февраля – Валентинов день. Печатал Мопассана да смотрел видео «Девушка моей мечты», фильм моей далекой молодости. Читал верстку «За кулисами шедевров», на полях слова редактора: «Я дико извиняюсь: а это не Пастернак?» Я ответил там же, на полях: «Я дико извиняюсь, это – Заболоцкий». «Не позволяй душе лениться…» – как можно спутать автора?

А какие ошибки в стране? «Галопирующий хаос в системе управления (Мих. Ростовский, «МК»). В «Новом времени» разные приколы: «Отечество в госбезопасности», «Чекизм в России». Сверху внедряется шпионская схема: внедрение-вербовка-провал… Эх, куда ведут нас чекистские Сусанины?..

Листал тут свои старые дневники и натолкнулся на запись – 4 марта 1984 года (20 лет тому назад): «…И ничего светлого не вижу впереди».

27 февраля – «А время свистит красиво…» – строчка Андрея Вознесенского. Тут показывали его по ТВ: еле говорит, еле стоит, еле живой. Горькая концовка жизни…

И как приговор, его же собственные строки:

Но итоги всегда печальны,
Даже если они хороши.

Дал интервью для кабельного канала «Сокол» о своих любимых местах в Москве. А вечером услаждали слух «Ритмы зарубежной эстрады» по ТВ. И Джо Дассен журчал: «Экзисте па…»

А 26-го в «Литературке» круглый стол о будущем России, и все в один голос: некомпетентная власть, деградация, гигантский разрыв между богатыми и бедными и т. д. Удивил Александр Дугин, заявив, что Россия находится в состоянии проклятия. Полная потеря воли. Отчаянная жадность. «У власти явный дефицит ума…» Интересно, читают ли газеты в Кремле? Или им оценки умных людей по барабану? «А Васька слушает и ест…»

1 марта – предпоследние денечки 72-летнего возраста. «Культовые имена-2» трансформировал в «Прекрасные безумцы». И завершил, наконец, Мопассана – 50 стр. И ездил на далекую улицу Лобачевского в «Сельскую новь», в январе там вышли «Цветы запоздалые» (вариант «Беса в ребро»). Из увиденного на ТВ лучшее – фильм Висконти «Смерть в Венеции» по Томасу Манну. В роли композитора Ашенбаха – Дирк Богард. Любовь к белокурому подростку…

3 марта – к дню рождения одна печальная новость: прооперирован после автокатастрофы Николай Караченцов. Положение тяжелое (а 10 лет назад был другой «подарочек»: убит Влад Листьев). И хорошая новость: «Известия» разыгрывали какой-то конкурс, и в призах среди четырех лучших книг «XX век. Россия».

А как отметили 2 марта, 73-летие? В театр решили не идти, заменили тортом «Фруктовая фантазия» и побывали в Третьяковке на выставке Марка Шагала. Замечательная выставка. «Прогулка», «Над городом», обнаженная молодая женщина, летящая над Витебском (год создания – 1933, спустя год после моего рождения)… Вечером дома, и мистическое совпадение: только что закончил писать о Мопассане, бац – по ТВ экранизированные рассказы Ги де Мопассана – «Иветта» и другие. И таких совпадений было уже немало.

10 марта – 3-го Варламова устроила в Новозеландском посольстве презентацию своих картин (молодец!), и там был каталог на русском и английским с моим представлением художницы. И был фуршет…

4-го – получил мартовский «Алеф» с Эммануилом Казакевичем и отдал следующий текст о Бродском.

Очерк или эссе о Казакевиче я назвал «Большой и умный талант». Но, увы, живший в неподходящее время. И Казакевич развлекал себя и окружающих шутками, прибаутками, розыгрышами и мистификациями. Сегодня бы сказали о нем: прикольщик! Ну, и я в этом отношении похож на Казакевича. Однажды он с женой был в Большом театре на балете с участием Галины Улановой. В конце спектакля – долгие овации. Уловив момент, когда стало несколько тише, Эмма (домашнее имя) сказал супруге довольно громко: «Слушай, Галя, может быть, остаться на второй сеанс?» Многие не поняли юмора и стали возмущаться, а Казакевич лишь улыбался.

Только вот судьба не шутила, и в 49 лет его сразила болезнь. В дневнике Казакевич писал: «Господи, разве можно так поступать? Дать человеку талант и не дать ему здоровья!..»