Нулевые, боевые, пенсионные. Книга 3. 2000–2010 годы

Вернулись на Гран Жатт. Обед: лосось с морковочкой, молодая картошечка с кошерными огурчиками, вкусные колбаски… и не менее вкусный аппетитный сон. А встали — и на Елисейские Поля. А там в каком-то изысканном и дорогом кафе Laduree посидели компанией: наша троица и родители Ольги, жены олигарха Михаила Фридмана, Наталья Николаевна и Аркадий Михайлович (родом из Иркутска). Приятная, милая женщина в блеске миллионов зятя. У меня нет миллионов, но я блистал эрудицией, чем покорил Наталью Николаевну, и она, обращаясь ко мне, сказала: «Юрий Николаевич, вы такой замечательный собеседник, и почему бы вам не купить виллочку в Сан-Тропезе, по соседству с нами. Там рядом и вилла Бриджит Бардо. Будем вечерами пить кофе и беседовать…»

Мне как-то не пришло в голову купить виллочку в Сан-Тропезе, я незаметно полез в карман и нащупал несколько монет евро. Хватит ли — нет, не хватит. И я понял, что не сидеть мне на веранде в Сан-Тропезе и не любоваться белоснежными яхтами. Короче, Наталья Николаевна изрядно меня насмешила… Но кофе и пирожные в кафе на Елисейских Полях были на высоте, особенно пирожное — розовое безе с малиной и украшенное лепестками розы, да еще под шампанское. А потом мороженое. Так прошла встреча с членами клана Фридмана, одного из богатейших людей России.

На острове, не будучи олигархом, а так человеком, чуть-чуть имеющим деньги, Эдуардо самолично в ночь на завтра варил борщ из 15-ти компонентов, включая лимон, аромат от которого шел по всей студии.

19 мая — планируемая поездка в Ниццу не состоялась, и произошла, как говорят на Украине, «замина», финансово более облегченная: Страсбург, где мы уже были с Ще и поехали туда с удовольствием. На такси до Восточного вокзала, и в 9.44 тронулись в путь. Краткая остановка в Нанси. Вышел на минуточку на перрон и увидел контур города в стиле рококо. Приехали в Страсбург и на трамвае добрались до улицы Бухера, где был заказан номер в отеле «Бюкур» (три звезды), № 402, двухуровневый. Наверху на канапе расположился Эдик, а мы с Ще — на лежанке внизу, и переговаривались сверху вниз. И почему-то было смешно.

Расположились, оставили вещи и пошли на площадь Гутенберга, которая в 2004 году казалась большой, а на этот раз — миниатюрной (причуды восприятия). Сели в уличном ресторанчике напротив памятника Гутенбергу и неплохо пообедали. Далее по городу: к собору, Петит Франсе, а затем водная прогулка на пароходике (бато) по реке Иль. Часовая. Хорошие места были заняты, и я начал искусственно громко чихать, и тут же осторожные европейцы пересели на худшие. Эдуардо умирал от смеха. Понравился рулевой или командир «бато», усатый полный мужчина, вылитый мопассановский «Милый друг». В каком-то ресторанчике поужинали при свечах, и снова хохотали по поводу омлета, напоминающего газету. Словом, были в хорошем расположении духа.

20 мая — утром в отеле шведский стол. Вкусно и сытно. Потом хотели поехать в Германию, в Саарбрюккен, но не совпали с расписанием поездов и решили догулять по Страсбургу. От набережной Келлермана до площади Республики. На фронтоне одного из зданий висит полотнище — портрет Шиллера. Я щелкнул фотоаппаратом. Эдик тут же: «И я хочу у Шиллера!» Повстречали двух французских ветеранов мировой войны. Благодушные старички в орденах и лентах. Охотно попозировали нам. В каком-то парке посидели на лавочке. Молодая женщина с ребенком, русская речь. Я спросил: «Из Люберецкой группировки?» Она без смущения: «Нет, из другой».

Вернулись к Гутенбергу. Заказали рыбу — какая вкуснятина! Салат, пиво. И снова рядом русские, хотя не совсем — из Одессы. Узнав, что я — писатель, попросили сфотографироваться на память. Память так память!..

В 20 часов поездом из Страсбурга направились в Париж. В поезде разносят еду. Снова перекусили. С вокзала на остров нас довез негр-таксист.

21 мая — день 10-й отдыха в Париже. Завтрак: спаржа, авокадо, сыр трех сортов… Разбирали отпечатанные фотографии. Гуляли по острову. Спорили, на кого лучше ставить в футбольном тотализаторе. Читали русскую прессу, в частности, «АиФ», про нашу «необустроенную, исковерканную жизнь» (статья Вяч. Костикова). Особенно это видно из Парижа. Эдик включил диск с песенками какого-то Александра Шапиро:

Обойдем тоску на повороте,
Зачеркнем обиды, огорченья,
И мечту поймаем на излете.
Дай нам Бог удачи и терпенья —
Поживем, ребята, поживем…