Нулевые, боевые, пенсионные. Книга 3. 2000–2010 годы

— Почему вернулась? Я там живу, — обозлился Щекастик.

И новость: закрылось издательство «Жираф». Книга не вышла, аванс можно не возвращать, и привет из далекого Серебряного века. Горевать некогда, приступил к Фридриху Ницше.

10 октября — стремительно сокращается световой день, и я от этого страдаю. Сокращается время работы, и возникает проблема вечера, что делать? Сидеть в кабинете под лампой — темновато. Читать — напрягать голову, но пришлось прочесть всю книгу Даниэля Галеви о Ницше. Плохо. Длинно, занудливо, путано. Я предпочитаю текст сжатый, сконденсированный, динамичный…

4 октября пригласили в программу «Домино» на тему «Обратная сторона секса», ведущие — Ханга и Ищеева. Перед съемкой схватка со сценаристкой. Я хотел говорить по-своему, а она настаивала на своем варианте. Другие не возражали, ни эксперт Анатолий Вассерман весом в 106 кг, знаток из Одессы, ни певица Лобода из группы «Виагра». Я должен был быть последним и подвести итоги программы. Уже приготовился выйти, чтоб воссесть на центральный диванчик, как погас в студии свет. Что-то произошло и программу отменили. Я так и остался на старте. Передо мною извинились, но тем не менее на следующий день я написал комментарий «Домино и террор», но на газетную полосу он не попал из-за резкости суждений. Но Бог с ним! И вряд ли мой комментарий мог остановить шествие по телеэкранам «ментов», «оборотней», «вампиров» и «бригад» со звоном от «разбитых фонарей»…

Через тройку дней с Ще выбрались в Коломенское, где были много лет назад. День был сухой, солнечный, с желтыми листьями, и мы неплохо погуляли. Набрался сил, и снова Ницше…

15 октября — я люблю точность в делах: отдал-обещали-напечатали. А когда идет мурыжево, то как-то противно, — или я стал капризным с признаками звездной болезни? Короче говоря, разозлился и свою злость вылил в строках:

Жизнь катилась и катится,
Но все не так, как колобок.
Порою так тоска накатится,
А то прихватит левый бок.

И от надежд одни осколки

Хрустальным светом бьют в глаза.
И ты — овца. А рядом волки.
И надвигается гроза.

Ты беззащитен перед всеми:

Тебя задвинули, как стул,
И вместо «Тэффи» или «Грэмми»
Тебе достался «Ка-ра-ул!».

Кричи, мой бедный, старый Йорик!

На помощь некому бежать.
Ты — парус одинокий в море.
Тебе тонуть. И погибать…

Все это написано, можно считать, за пару минут. А пока парус полощется на ветру, нас с Ще пригласили на благотворительный обед в Союз журналистов Москвы в ресторан на Старом Арбате «Хард Рок». Три часа ели, пили и произносили всяческие речи.

Борщ, лосось, блинчики с икрой, кофе, пирожные, вино, шампанское (на деньги не бедного Союза журналистов, а правительство столицы отщипнуло кусочек от своего бюджета). За столом журналисты и артисты: Алексей Локтев («Я шагаю по Москве»), Стеблов, Конюхова, Гребенщикова, Меньшикова, Вера Васильева. Из работников пера выделялся Георгий Зубков. Мне все это действо было до фонаря, а Ще немного развлеклась, и я был рад за нее…

13-го выступал в библиотеке им. Погодина, за метро «Семеновская». В зальчике человек 25 и слушали внимательно. Возвращался вместе с одним читателем, он — фронтовик, увлекается историей, но напечататься никак не может. Проблема…

19 октября — в «ВМ» Блок и Любовь Дельмас. Звонок из «Пентхауза»: ждут материалы.

17-го поехал в РИА «Новости» на Зубовскую на запись «Апокрифа». Программа «Опасные связи» (слово «любовницы» начальство запретило, а вот «киллеры» — пожалуйста, такие ныне нравы). Два основных говоруна были слабые (и даже режиссер по фамилии Учитель), а я с Волгиным, Третьяковой, Лилей Гущиной сидел на лавочке и подавал реплики. Неинтересно все это. Интересна была лишь Мария Розанова, с которой столкнулся перед съемкой, она сидела одна, на стуле, и выглядела печальной и одинокой. Я хотел к ней подойти и поговорить, но почему-то застеснялся (спустя годы написал о ней небольшое эссе «Мария Розанова: сторонница матриархата, Кассандра и немножко ведьма» — «Огни эмиграции», 2018).