Нулевые

– Водка – это нормально, – наседал Сергей. – Вот текила или саке – это пакость. Саке теплым пьют. Фу! Тошнота настоящая. Зато суши – вкусно. Даже не суши, а у них есть такие… как их?.. Ладно, бог с ним… Тоже как суши.

– А ты ел?

– Ну так, доводилось. Меня в Берлине водили в суши-ресторан…

Олег, поняв, что он здесь лишний, тихонько вышел. Прикрыл дверь.

– И в Москве они есть, но я в Москве не был… Это такие маленькие штучки – одни из риса, другие из рыбы красной…

– Я представляю, Сережа, в общих чертах, – мягко улыбаясь, перебила Татьяна. – Ладно, давай попробуем нашего. Водочка, колбаска – прелесть.

– Да. – Сергей поискал глазами Олега, не увидел и снова впился в лицо девушки. – Спасибо, Танюш, что вдруг взяла и пришла. Как в сказке. Честное слово.

– Совсем ты не изменился.

– Да? Это плохо?

Татьяна поморщилась, но не досадливо или презрительно, а скорее ласково-грустновато:

– Если б всё можно было так легко определять: это – хорошо, это – плохо…

– Я понял. – Сергей потянул к ней свою стопку.

Чокнулись.

– Еще раз, Тань, я очень рад, что ты пришла.

– Я, может, тоже…

Выпили.

– А-а… ф-фу-уй! Ну… ну и гадость!

– Закуси. Всё хорошо. Молодец…

– Ну и гадость эта… эта заливная рыба!

– Да. – Сергей помолчал, полюбовался девушкой и серьезно, убеждающе, но и несмело начал: – Таня, послушай, я тебе предложить хочу. Только отнесись серьезно…

– Не надо только таким голосом. Я всегда боюсь, когда ты так говоришь.

– Извини… – И, будто прыгнул с обрыва, Сергей выпалил: – А поехали в Кёльн в июле! А? У меня там чтения намечаются, и у тебя как раз экзамены кончатся. А, Тань?.. Знаешь, как там красиво!.. Собор громадный, вообще…

– В июле в институт экзамены, – перебила Татьяна.

– Что?.. А… Но окно все равно ведь будет. Там как раз – вторая неделя июля… Тань… Теперь визы такие, что по всей Европе можно спокойно ездить… Шенгенские… В Париж сгоняем!

– Париж… – усмехнулась девушка. – А ты был?

– Нет, в Париже не был еще. В Милане был – договор там на книгу заключали. Германию всю объехал… А в Париж… – Он заговорил как можно ласковей, – в Париж надо с любимой. Обязательно, Тань. – Спохватился, плеснул в стопки. – За исполнение планов!

– Я же пьяная буду…

– Чуть-чуть. Чтобы сбылось.

На этот раз Татьяна выпила удачно – не задыхалась.

– Отлично! – похвалил Сергей и продолжил уговаривать-объяснять: – Это все очень легко, оказывается. Даже странно… Садишься в самолет в Иркутске – семь часов, и там. И совсем другой мир, Тань!.. Знаешь, я вот по Берлину, по Милану ходил, по Мюнхену, и ничего мне не в радость было. Честно!.. Знаешь почему? Тебя потому что не было. – Он потянулся, взял ее за руку. – Так мечтал, что вот здесь, здесь, мимо этого собора, через эту арку вместе пройти бы… Честное слово… Не то что красиво там уж так, а по-другому совсем. Как другая планета. И мы, Тань…

Сергей привстал и поцеловал ее в губы. Она не сопротивлялась; он обхватил ее голову ладонями и стал целовать еще, еще… Заглянул Юрий Андреевич, но тут же исчез… Из гама в зале выделился голос Людмилы Петровны:

– Слушайте, а давайте споем! – И сразу несколько одобрительных восклицаний…

Татьяна и Сергей поднялись. Целовались стоя.

В зале заиграли на гитаре и стройным хором запели наверняка давным-давно наизусть всеми выученную, любимую песню:

Тайга с комарами, конечно, не Крым,
Но счастливы мы тем не менее.
«Даешь Комсомольск!» – мы опять говорим,
Как наших отцов поколение.

И оглушительно-звонко грянул припев:

Нужна наша молодость! Нужны наши мускулы!
Чтоб рельсами врезалась в рассветную даль!
Байкало-Амурская! Байкало-Амурская!
Байкало-Амурская ма-ги-страль![6]

– Что, к ним пойдем? – прошептал Сергей.

– Да. – Татьяна сняла его руки со своей талии. – Надо к ним…

6

Комната была очень чистой, уютной, хотя и без излишка украшающих ее предметов. Две широкие кровати, телевизор, что-то вроде письменного стола, холодильничек под ним; тумбочки возле кроватей, светильники, два кресла, а между ними стеклянный журнальный столик. Чистота, строгость и уют.

В креслах сидели Сергей и полноватая, неухоженная, лет пятидесяти женщина в фиолетовой толстовке и синих джинсах. Она устанавливала на столике диктофон и одновременно объясняла Сергею:

– Я работаю на радиостанции в город Гамбург. Это будет литературная передача. Тридцать минут. Десять минут – разговор с вами, затем – читание рассказ. М? – Приподняв брови, она взглянула на Сергея, как бы спрашивая у него одобрения.

– Понятно.

– Окей. Итак, я задаю несколько вопрос. Нужен ваш голос, а сверху него мы дадим перевод… Готовы? Включаю.

– Готов, – кивнул Сергей и тут же кашлянул. – Всё, поехали.