Нумансия

Пойду один, и по примеру смелых

Я соберу с врага довольно дани

Для милых уст ее оцепенелых.

Л е о н и с ь о

Тебе я друг. Размер моих желаний

Всегда, Марандро, точно отвечает

Твоим - и в счастье и среди страданий.

Меня с тобой отнюдь не разлучает

Страх перед смертью. Страха нет такого,

Который в храбром труса обличает.

С тобой иду. С тобою в крепость снова

Вернусь я, если небо не прикажет

Пасть за тебя, на что душа готова.

М а р а н д р о

Останься, милый! Если мертвым ляжет

Твой друг в своем опасном предприятье,

Кто матери родной моей окажет

В ее постигнувшем небес проклятье

Прямую помощь? Кто шепнет невесте:

"Друг, умирая, помнил об объятье"?

Л е о н и с ь о

Слова твои не делают мне чести.

Иль вправду думаешь, что друг твой может

В том случае, коль мы умрем не вместе,

А лишь тебя враг хитрый уничтожит,

Утешить мать твою? - Твоей супруге

Весть горькую перенести поможет?

Тебе такой не окажу услуги.

Смерть для меня придет с твоей кончиной.

Мое стремленье - быть всегда при друге

И быть во всех опасностях мужчиной.

Оно одно и служит основною

Решения столь твердого причиной.

М а р а н д р о

Раз помешать тебе идти со мною

Не в силах я, знай - полночь избираем,

Чтоб справиться со рвом и со стеною!

В вооруженье легком уповаем

На счастье мы, а не на шит и латы.

Войдя в их лагерь, тотчас проникаем

Туда, где снедь свою хранят солдаты,

И делаем себе в одно мгновенье

Запас еды достаточно богатый.

Л е о н и с ь о

Я у тебя всегда в повиновенье.

Марандро и Леонисьо уходят; входят два нумансианца.

П е р в ы й

Душа, о брат, слезами истекает.

Всеобщий плач вошел у нас в обычай.

Приходит смерть и души увлекает,

Довольная столь бренною добычей.

В т о р о й

О да, недолго брат мой прострадает!

Летит к нам смерть, не делая различий

Между людьми. Она уж у порога.

Нас скоро ждет последняя дорога.

Я видел знамения, цель которых

Родную землю смерти предавала.

Не вражеская мощь в лихих напорах

Всю нашу крепость кровью заливала,

Но сами мы, не тратя время в спорах,

Решили: жизнь коварно нам солгала

Положим ей конец. Пусть мук прибавим,

Но этим мы навек страну прославим.

На главной площади сейчас зажгли мы

Костер - и велики его размеры.

И все свое имущество снесли мы

На тот огонь, и до четвертой сферы

Вздымаются его седые дымы.

Друг другу долга подадим примеры,

Святую жертву принося с хвалами,

Все, что имеем, обращая в пламя.

Там розы перлов пышного Востока

И благовонья в золотых сосудах,

Алмазы там, что ценятся высоко,

В рубинах диадемы, в изумрудах.

Парча и пурпур, смятые жестоко,

У самого костра в огромных грудах...

И все сгорит... Ничто не уцелеет!

Рук у костра враг жадный не нагреет.

В одну дверь входят, а через другую выходят несколько человек со свертками носильного платья.

Взгляни на эти все приготовленья.

С какою спешкой и с какой охотой

Сюда народа движутся скопленья!

Они займутся важною работой:

В костер они бросают не поленья,

Не щепки - каждый отягчен заботой

Немедля сжечь до тла и без остатка

Хлам тягостный ненужного достатка.

Губить добро, в огне его сжигая,

Для нас не страшно и весьма почетно.

Но - слух идет - грозит беда другая:

Лечь на костер горящий доброхотно!

И ранее чем к нам нагрянет стая

Врагов, что в наше горло вдвинут плотно

Жестокий нож, своими палачами,

Еще до римлян, видно, станем сами.

Уж решено, как это ни обидно,

Заставить с жизнью стариков проститься,

Детей и жен... Причина очевидна:

На слабых голод ранее польстится...

О друг мой, стало мне отсюда видно

Та, что любил я, к нам сюда стремится,

Исполнена такой же страшной муки,

С какой я прежде простирал к ней руки.

Проходит женщина; один ребенок у нее на руках, другого она ведет за руку.

М а т ь

Увы, настала смерть для нас!

Кто вынести терзанья может?

С ы н

За платье, мама, не предложит

Нам хлеба кто-нибудь сейчас?

М а т ь

Ни крошки хлеба, ни съестного

Давно уж нет и не достать...

С ы н

Так, значит, мама, погибать

От голода такого злого?

Я, если хочешь, замолчу,

Но дай хоть маленький кусочек.

М а т ь

Ты мучаешь меня, сыночек.

С ы н

Ну, мама, дай, я есть хочу!

М а т ь

Дала бы, только где сыскать?

Никто ни крошки не уступит.

С ы н

Купить ты можешь. Или купит

Сын, раз уж не умеет мать.

Мне только б голод заморить!..

Тому, кто хлеба мне добудет,

Тому, однако, нужно будет

Все это платье подарить...

М а т ь

О бедное дитя! Ты вновь

К груди иссохшей присосалось.

В ней много ль молока осталось?

Ни капельки. А пьешь ты кровь.

Что ж, тело матери кусками

Глотай! Твоя больная Мать

Еды не может добывать

Своими хилыми руками.

О дети милые! Чего

От матери вы захотели?

Возьмите кровь, что в этом теле:

Для вас не жаль мне ничего.

О голод лютый! Ты конец

Дням жалким положил до срока!

А ты, война, веленьем рока

Мне смертный принесла венец.

С ы н

Куда мы шли, идем скорей.

Я умираю, мама. Ноги

Мои слабеют. На дороге

Я голод чувствую острей.

М а т ь

На площадь скоро мы придем.

И там в огонь ты бремя сбросишь

Тяжелое, что ныне носишь,

Мой милый сын, с таким трудом.

Женщина с ребенком уходит, два нумансианца остаются.

В т о р о й

Унылая, и поступью неспешной,

Предвидя скорую с землей разлуку,

Мать бедная в судьбине безутешной

Двух сыновей берет с собой на муку.

П е р в ы й

Такой же путь пройдем и мы, конечно,

И на себе всесильной смерти руку