Читаем Нуреев: его жизнь полностью

Летние странствия привели их на виллу Рудольфа в Ла-Тюрби. К тому времени Херманн и Трейси начали действовать друг другу на нервы. Трейси, как и многие друзья Нуреева, находил Херманн грубой; раздражало его и ее собственническое отношение к Рудольфу. А Херманн возмущали привилегии, которыми пользовался Трейси на правах бойфренда Рудольфа – в частности, его участие в деловых встречах, касающихся «Метрополитен-оперы». Напряжение вылилось во взрыв через день после того, как Херманн позволила себе саркастическое замечание в адрес Рудольфа, а Трейси повторил его другу. Херманн впоследствии рассказывала: «Роберт чувствовал, что не нравился мне, потому что я предпочитала отделять мух от котлет. Рудольф же этого не делал никогда. Его представления о деловых встречах допускали присутствие на них любого, кто сидел за обеденным столом. Меня беспокоило, что Роберт был слишком хорошо посвящен в его дела. Да и не один Роберт, а и многие другие из окружения Рудольфа – Дус, Жанетт [Этеридж][281] и прочие. Я считала, что этим людям не следовало быть в курсе наших дискуссий по поводу Метрополитен-оперы или заходить в театр через служебный вход, когда им вздумается. Нельзя обсуждать дела театра с компанией балетоманов, которые потом используют их как тему для своих застольных бесед… Дус тоже сильно обиделась на меня, когда я сказала, что это ее не касается. Планировать сезон – большая и трудная работа, не терпящая вмешательства дилетантов».

Летний круиз по греческим островам только подогрел последнее увлечение Нуреева – его всепоглощающий интерес к лорду Байрону. Ведь мятежный лорд, известный своим «мрачным эгоизмом», должен был стать темой его первого оригинального балета для Парижской оперы, которой теперь руководила старая приятельница Рудольфа, Виолетт Верди. Своего «Манфреда» Нуреев положил на музыку одноименной симфонии Чайковского, вдохновленной той же поэмой. Подобно тому, как друг Чайковского, Балакирев, побудил композитора написать симфоническое произведение на сюжет байроновского «Манфреда», так и друг Нуреева виолончелист Мстислав Ростропович в 1977 году заинтриговал танцовщика идеей «превосходной новой роли». Выждав неделю, Ростропович открыл Рудольфу, что за роль он имел в виду; и эти слова прозвучали «как манна небесная», вспоминал Нуреев.

Байрон всецело завладел его воображением: перед тем как приступить к работе над новым балетом, Рудольф перечитал о нем все что мог. И ему очень нравилась музыка Чайковского. Но все же он долго колебался и размышлял, как лучше инсценировать такую метафизическую историю. На написание поэмы Байрона вдохновили дикая, первозданная красота альпийских пейзажей и пересказанный ему другом «Фауст» Гете. В итоге, как отметил Джон Персиваль, темой нуреевского балета стали не столько сюжет поэмы или жизнь Байрона, сколько «то, что принято называть “романтическим томлением духа” – обреченность на тоску, пылкость чувств и отчаяние, присущие искусству того периода».

В главной роли Рудольф увидел новый стимул для своего самовыражения, и вполне понятно, почему образы Манфреда и Байрона так сильно его привлекали. Манфред – еще один одинокий странник по жизни, «даром которого человечеству стал непобедимый личностный дух». Как и герои многих балетов Нуреева, он, под стать самому лорду Байрону, являет собой фигуру трагическую, раздираемую противоречивыми желаниями и терзаемую чувством вины. «Все дело в дуальности Байрона, – поведал Рудольф Флоре Луис из “Нью-Йорк таймс”. – Он показывает: сегодня вы упиваетесь славой, а завтра можете стяжать себе дурную репутацию и лишиться всех почестей. В нем уживались любовь и ненависть, все мыслимые противоречия. Он помогал своими деньгами грекам, но в своей жизни совершил немало низких и недостойных поступков, да и умер не героической смертью, а от простуды. Но в итоге он сделался символом объединения Греции, возвысившись в своем падении».

Балет стал еще одной работой Нуреева, отразившей его непреходящий интерес к столкновению между наивностью и искушенностью, небесной и земной любовью. Внутренний монолог его танца изобилует намеками на инцест и гомосексуальность, а сюжет – разнообразными персонажами, от монахов до горных духов. Поэт заново переживает события своей жизни, постоянно преследуя Астарту, своего духовного близнеца и музу – персонажа, ассоциируемого с сестрой Байрона. Самого поэта преследуют призраки возлюбленных и неуклонно множащиеся фигуры в черном – символы его вины. Нуреевский Поэт, как отметил один из критиков, «все время разрывается между распутством и идеалом, между черными мессами и поэзией; и все время странствует, из Англии в Швейцарию, Италию, Грецию, где, наконец, находит свое освобождение в смерти, оставляя зрителей бездыханными в мертвой тишине».

Перейти на страницу:

Все книги серии Большой балет

Небесные создания. Как смотреть и понимать балет
Небесные создания. Как смотреть и понимать балет

Книга Лоры Джейкобс «Как смотреть и понимать балет. Небесные тела» – увлекательное путешествие в волшебный и таинственный мир балета. Она не оставит равнодушными и заядлых балетоманов и тех, кто решил расширить свое первое знакомство с основами классического танца.Это живой, поэтичный и очень доступный рассказ, где самым изысканным образом переплетаются история танца, интересные сведения из биографий знаменитых танцоров и балерин, технические подробности и яркие описания наиболее значимых балетных постановок.Издание проиллюстрировано оригинальными рисунками, благодаря которым вы не только узнаете, как смотреть и понимать балет, но также сможете разобраться в основных хореографических терминах.

Лора Джейкобс

Театр / Прочее / Зарубежная литература о культуре и искусстве
История балета. Ангелы Аполлона
История балета. Ангелы Аполлона

Книга Дженнифер Хоманс «История балета. Ангелы Аполлона» – это одна из самых полных энциклопедий по истории мирового балетного искусства, охватывающая период от его истоков до современности. Автор подробно рассказывает о том, как зарождался, менялся и развивался классический танец в ту или иную эпоху, как в нем отражался исторический контекст времени.Дженнифер Хоманс не только известный балетный критик, но и сама в прошлом балерина. «Ангелы Аполлона…» – это взгляд изнутри профессии, в котором сквозит прекрасное знание предмета, исследуемого автором. В своей работе Хоманс прослеживает эволюцию техники, хореографии и исполнения, посвящая читателей во все тонкости балетного искусства. Каждая страница пропитана восхищением и любовью к классическому танцу.«Ангелы Аполлона» – это авторитетное произведение, написанное с особым изяществом в соответствии с его темой.

Дженнифер Хоманс

Театр
Мадам «Нет»
Мадам «Нет»

Она – быть может, самая очаровательная из балерин в истории балета. Немногословная и крайне сдержанная, закрытая и недоступная в жизни, на сцене и на экране она казалась воплощением света и радости – легкая, изящная, лучезарная, искрящаяся юмором в комических ролях, но завораживающая глубоким драматизмом в ролях трагических. «Богиня…» – с восхищением шептали у нее за спиной…Она великая русская балерина – Екатерина Максимова!Французы прозвали ее Мадам «Нет» за то, что это слово чаще других звучало из ее уст. И наши соотечественники, и бесчисленные поклонники по всему миру в один голос твердили, что подобных ей нет, что такие, как она, рождаются раз в столетие.Валентин Гафт посвятил ей стихи и строки: «Ты – вечная, как чудное мгновенье из пушкинско-натальевской Руси».Она прожила долгую и яркую творческую жизнь, в которой рядом всегда был ее муж и сценический партнер Владимир Васильев. Никогда не притворялась и ничего не делала напоказ. Несмотря на громкую славу, старалась не привлекать к себе внимания. Открытой, душевной была с близкими, друзьями – «главным богатством своей жизни».Образы, созданные Екатериной Максимовой, навсегда останутся частью того мира, которому она была верна всю жизнь, несмотря ни на какие обстоятельства. Имя ему – Балет!

Екатерина Сергеевна Максимова

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное