Нуреев: его жизнь

Прошло восемь месяцев, прежде чем эти двое снова заговорили друг с другом. По предложению их общей приятельницы Виолетт Верди, Роберт встретился с Рудольфом во время его гастролей с труппой Бостонского балета в Теннесси. Во время той встречи Нуреев пригласил Трейси танцевать летом в его «Манфреде», вместе с балетом Цюриха. Роберт согласился и вскоре присоединился к Рудольфу в Лондоне. Они остановились на квартире у Гослингов, но… в разных спальнях. Они оба поняли без слов: их сексуальная связь закончена. На отдых в Грецию на яхте Ниархоса они тоже отплыли в разных каютах. Но доверия Рудольфа Роберт не утратил. Нуреев позволил ему снова переселиться в «Дакоту». И там Трейси прожил еще десять лет, присматривая за квартирой Рудольфа и исполняя роль его личного секретаря, ведающего приглашениями и приемом гостей. По словам Джейми Уайета, «их отношения были переменчивыми. В один день Рудольф мог ужасно обращаться с ним, в другой – кричать на него. Но Роберт был очень полезен ему; он все организовывал и отлично справлялся со своим делом».

21 мая 1982 года в лондонской клинике умер от рака Найджел Гослинг. Рудольф, выступавший в Чикаго с Бостонским балетом, незамедлительно вылетел в Лондон – поддержать Мод. Он даже пришел на похороны Найджела – единственные, которые он почтил своим присутствием. «Когда умирал кто-нибудь из близких ему людей, он всегда уезжал, – рассказывал Шарль Жюд. – Он боялся близости смерти». 72-летний Гослинг болел давно, но Рудольф привык полагаться на его дружбу и советы, и глубоко скорбел об утрате. «Это все равно, что потерять отца, даже больше, – признался он Руди ван Данцигу. – Но, пока жива Мод, у меня будет дом».

Не прошло и года, как в нью-йоркской больнице оказался при смерти Баланчин; его сразил недуг, который лишь позднее диагностировали как редкую болезнь Кройцфельдта – Якоба, ассоциируемую с коровьим бешенством. А тогда друзья хореографа сознавали только одно: его разум стремительно деградировал. Несмотря на свой страх перед больницами, Нуреев в январе 1983 года навестил Баланчина, принеся ему икру и бутылку «Шато д’Икем». Сопровождал его их общий друг, художник Рубен Тер-Арутюнян. Баланчин, хоть и тяжело больной, так обрадовался подаркам Рудольфа, что протянул к нему руки в попытке обнять. Он позабыл английский и перешел на родной язык. Рудольф надеялся, что Баланчин захочет передать несколько своих балетов Кировскому театру, но его предложение было встречено с полным равнодушием. «Когда я умру, все исчезнет со мной», – ответил хореограф. В другой день врач, зашедший в палату Баланчина, застал Нуреева, заливающегося слезами на коленях у его постели. Рудольф мечтал, что Баланчин заменит ему отца, но тот всегда отказывался от этой роли. И до самого конца не переставал его разочаровывать.

Двумя годами ранее Рудольф предложил включить в программу фестиваля Чайковского, организованного «Нью-Йорк сити балле», своего доработанного «Манфреда». К участию в фестивале пригласили многих хореографов, и Рудольфу не терпелось узнать мнение о его работе Баланчина и Кирстейна. «Линкольн видел “Манфреда”? Что он сказал?» – допытывался он у Джейми Уайета. Увы, посмотрев балет по видео, Баланчин сразу же его отверг. Узнав о его решении, Рудольф расплакался.

Но к тому времени он уже практически убедил труппу Цюрихского балета поставить «Манфреда». Под руководством Патрисии Нири этот коллектив стал верным спутником труппы Баланчина, и Рудольф надеялся, что тот еще раз посмотрит «Манфреда» и изменит свое мнение. В декабре 1981 года, через шесть месяцев после фестиваля Чайковского, Баланчин прибыл в Цюрих. И выказал неудовольствие, узнав, что «его труппа» (каковой он считал балет Цюриха) танцует «Манфреда». «Я не хочу его смотреть, – заявил он Нири. – Это же не хореография, верно?» Для танцовщиков он стал вызовом, сказала Нири: «И они были бы очень рады, если бы вы посмотрели, что у них получилось. Ведь вы наш консультант по художественным вопросам». «Я не советовал вам браться за этот балет», – парировал Баланчин. Но в конечном итоге он был «удивлен тем, как много в нем стало хорошего танца и какую напряженную работу пришлось проделать каждому, – вспоминала Нири. – Он сказал: «Неплохо, но чересчур много па».

Однако от сговорчивости Баланчина не осталось и следа уже в следующем октябре, когда Нири сообщила ему, что «их» труппа решила дебютировать в Амстердаме с нуреевскими «Манфредом» и «Дон Кихотом», при участии во всех спектаклях самого Рудольфа. «Это похоже на проституцию», – резанул Баланчин.

Хореограф умер через шесть месяцев, в субботу 30 апреля 1983 года. В день его похорон балет Цюриха открыл свой гастрольный сезон в Нью-Йорке нуреевским «Манфредом». В пресс-релизе об американском дебюте коллектива Цюрихский балет именовался «Европейской труппой Нуреева и Джорджа Баланчина». Однако с гастрольных афиш во время тура имя Рудольфа исчезло. И осталось просто: «Европейская труппа Джорджа Баланчина».

Глава 28 «RITORNA VINCITOR!» / «Вернись победителем!»