Нусантара

Но вот наша машина закончила подъем и остановилась на ровной площадке. Выходим, осматриваемся. Всего несколько шагов, и под нашими ногами открывается величественная вулканическая воронка. Со дна огромного каменистого цирка вздымается несколько внушительных столбов пара — это курятся сольфатары. Пар несет ветром не в нашу сторону, но все же мы ощущаем вполне явственный запах серы. Неподалеку возвышается ажурная башенка, на ней и на краю кратера толпятся туристы — индонезийцы и иностранцы, слышна немецкая, английская, польская, чешская речь.

Местные жители бойко торгуют фруктами, прохладительными напитками и сувенирами из очень своеобразного материала.

— Из чего это сделано? — спрашиваю я.

— Затвердевший ил грязевых котлов, — отвечает мне Николай.

Кроме башенки здесь есть и наблюдательный пост вулканологической службы — деревянный жилой домик и специальный бункер с запасом кислорода на случай извержения. Хотя Тангкубан-прау сейчас очень смирный вулкан, никто не знает, что можно ожидать от него в дальнейшем. Ведь еще тридцать лет тому назад он считался вообще потухшим. Однако в 1935 году вулкан неожиданно возобновил свою деятельность. В последние годы о его активности свидетельствуют только беспрерывно курящиеся сольфатары. Одна из них содержит ядовитые цианистые газы. Вулканологическая служба здесь особенно следит за безопасностью туристов. Кроме того, не следует забывать, что склоны вулкана довольно плотно заселены, на одном из них расположен фешенебельный курорт Лембанг, да и до Бандунга отсюда не так уж далеко. Поэтому особенно тщательные наблюдения ведутся именно на этом вулкане, гораздо более смирном, чем многие его яванские собратья.

Нам, конечно, мало заглянуть в кратер Тангкубана сверху, надо спуститься в него, взять образцы пород, а также выделяющихся сквозь трещины газов. Это уже не совсем туристское мероприятие, хотя, впрочем, на дне цирка видны выложенные кем-то, вряд ли исследователями, надписи из круглых камней. Сюда кое-кто иногда спускается. Но сегодня, несмотря на довольно многолюдную толпу, желающих спуститься, кроме нас, нет. Спуск не труден, за исключением одного-двух мест, и не опасен, надо только следить за направлением ветра. Мертвые камни, мертвый песок, мертвые потоки излившейся на поверхность и затвердевшей грязи, мертвые желтые кристаллы серы и белые гипса, осевшие на серой поверхности. Хотя бы кустик какой-нибудь, травинка или насекомое. Абсолютно ничего, нет даже ни одной пленки вездесущих сине-зеленых водорослей.

Следующий вулкан Папандаян тоже в общем туристский. Но кратер его менее глубок, многие решаются в него спуститься, правда только в сопровождении проводников. Прогулка по кратеру здесь гораздо эффектнее, чем в Таигкубане: вы идете по узкой тропинке и во многих местах не смеете оступиться. Не потому, что свалитесь вниз, как на крутых краях предыдущего кратера, а потому, что сквозь тонкую застывшую корку можно провалиться в бурлящую грязь. Проходя через кратер, нередко окутываешься паром и теряешь из виду своих спутников. Правда, пары эти не имеют, как в Тангкубан-прау, ядовитых примесей и температура их недостаточно высока, чтобы причинить ожоги. Но все же впечатление от прогулки по кратеру остается довольно внушительное, тем более внушительное, что все это сопровождается и шумовыми эффектами: свистом выходящего пара, подземным гулом и грохотом. Недаром вулкан получил название «Папандаян», что означает «кузница».

Позднее, когда начались основные работы, ребятам привелось побывать и на более солидных вулканах, совершать восхождения, требующие настоящих альпинистских навыков, и даже попадать под обстрел вулканических бомб — лапиллей. Но в это время я был уже по уши занят собственной работой на море и не мог отвлекаться на заманчивые для меня туристские мероприятия.

А теперь мы побывали на серпом озере Телага-Бодас, путь к которому вел через живописнейшую долину Тарута. До этого я никогда не думал, что почти полностью окультуренный ландшафт может быть настолько красив. Эта долина населена очень густо, плотность населения (сельскохозяйственного!) достигает чуть ли не целой тысячи человек на квадратный километр. Здесь возделан каждый клочок земли, и вместе с тем, до чего же живописна эта долина, когда смотришь на нее с петляющей по горному склону дороги. Террасы рисовых полей, пальмовые рощи, снова поля — и все это в голубоватой прозрачной дымке, в уходящей на десятки километров перспективе. Завершает же эту необыкновенную картину стройный конус вулкана Гунтур. Сейчас вулкан спокоен, он не проявляет себя с 1887 года. Однако Юнгхун предрекал почему-то чистенькому и приветливому Гаруту и его благословенной долине участь Геркуланума и Помпеи. Дай бог, чтобы это мрачное пророчество не осуществилось.