Нусантара

И все же какая-то стройная философская система, несомненно, чувствуется в этом гигантском шедевре. Ощущаем ее даже мы, бесконечно далекие от буддизма люди. Можно представить себе, как она действовала на приверженцев этой религии!

И наряду с этим — величественное пренебрежение к молящимся, к тем, для кого, собственно, храм и предназначался. Статуи Будд под колпаками дагоб, глухими или ажурными, сквозь которые видны лишь общие контуры статуй. Весь нижний ряд скульптурных фресок оказался замурованным, и замурован он не когда-то потом, а сразу же после их создания. Но самое главное, храм построен так, что нет на земле точки, из которой можно было бы увидеть его целиком во всей гармонии и упорядоченности. Долго-долго бродил я по лестницам и галереям Боробудура, любовался отдельными его деталями и частностями, представлял себе, как должны были эти детали действовать на чувства и разум верующего буддиста, но постепенно я начинал ощущать все большую и большую неудовлетворенность. Чего-то недоставало в обилии впечатлений от этого сказочного памятника. Наконец я понял, в чем дело. Ансамбль воспринимался мной лишь по частям, цельной же картины не оставалось, а это уже становилось тягостным.

Спустился вниз, пытаясь найти ракурс, чтобы памятник воспринимался в ансамбле. Ничего не получилось, и я чувствовал, что и не получится, если я даже отойду на несколько километров. Более того, при лицезрении со стороны стройность памятника вообще исчезала. Если лестницы и галереи, когда я был в самом Боробудуре, создавали стройную перспективу и чувство гармонии, то, глядя на храм снаружи, я никак не мог увидеть ничего, кроме нагромождения террас, выступов, беспорядочно торчащих обелисков. Так же воспринимали Боробудур и мои спутники, особенно те, кто хотел запечатлеть его ансамбль на фотографии. Им это не удалось, как и мне, как и авторам многих других изображений храма.

Помогла мне понять, в чем тут дело, чудесная книжка Норберта Фрида[8]. Но пусть чешский писатель расскажет об этом сам: «Строители Боробудура… в своем интеллектуальном высокомерии зашли очень далеко. Они не стремились к тому, чтобы их создание правилось как можно большему количеству людей. Не колеблясь, спрятали они часть рельефов под землю. Не побоялись спрятать н.а.с.т.о.я.щ.и. й вход в лабиринт. Поместили статуи семидесяти Будд в непроницаемые для взора каменные купола. Множество деталей, рассеивающих внимание, замаскировали всю гармонию плана.

И все-таки они, вероятно, стремились к общей гармонии. Им удалось придать своей постройке большое очарование, недоступное, однако, взору рядового человека. С муравьиным усердием строили они все так, словно этим должен наслаждаться взор, уже оторвавшийся от земли, направленный вниз с небес.

Вид на Боробудур с самолета прекрасен. Вся нестройность этой громадины исчезает, хитросплетение путей сразу распутывается. Неужели это тот самый скучный лабиринт? Ведь все это ясно, точно, открыто. Все как на ладони…

Не стремились ли строители продемонстрировать эту истину? Но тогда скажите, на кого они рассчитывали? Ведь не на самолеты же, не на аэрофотосъемку. Так не кажется ли вам, что верхушка духовенства создавала истинную красоту Боробудура в буквальном смысле слова как зрелище для богов?»

Боробудур представляет собой огромный музей древней скульптуры. По обе стороны бесчисленных галерей храма тянутся сплошной чередой прекрасные барельефы, иллюстрирующие так называемые джатаки — притчи о всех пятистах цятидесяти перевоплощениях Будды. Одни авторы говорят, что общая длина всех изображений составляет два с половиной километра, другие утверждают, что больше четырех. Не знаю, не измерял, но думаю, что правы вторые.

Иллюстрированная энциклопедия буддизма — назвал кто-то эту экспозицию. Нет, скорее, энциклопедия яванского быта восьмого века — поправил другой и был прав, так как эти жанровые сцены изображают самые различные стороны жизни народа. Мне же представляется, что это прежде всего великолепный музей древнего искусства, музей, равный которому по полноте экспозиции, пожалуй, и не встретишь в мире. Нечего было и думать о том, чтобы подробно рассмотреть все это богатство за один-единственный день. Я доволен и тем, что смог различать манеру школ или даже мастеров, ведь их здесь работал не один десяток. Одни более сдержанные, даже порой суховатые, другие откровенно любуются высеченной линией и сочностью композиции, третьи работают в торопливой и несколько угловатой эскизной манере.