Нутро любого человека

Я подхожу к ней. Она почти и не отрывает глаз от экрана, но протягивает руку и несколько раз тянет меня за конец. С близкого расстояния ее тело выглядит нездорово бледным: я вижу хрупкие полоски ребер, в темных глазах Джакинты отражается серый квадрат телеэкрана. Я отхожу, наливаю себе выпить. Роза появляется из ванной, распаренная, розовая, с полотенцем вокруг талии. «Отличное у них мыло», – сообщает она. Теперь в душ уходит Джакинта. Роза наливает себе большую порцию джина, закуривает сигарету и взглядывает мне в глаза. «Ну, как делишки, Логан?». «Отлично», – отвечаю я. «Ночь только начинается».

Мы смотрим фильм, вестерн, улегшись втроем в постель – по моей просьбе, я изображаю кусок мяса в сэндвиче из проституток. Время от времени я беру руку одной из женщин, кладу ее на мой член, и женщина без особого энтузиазма подергивает его. Я отвердеваю, тянусь к Джакинте, но та говорит, что хочет посмотреть фильм, у нас еще вся ночь впереди. Я зарываюсь носом в большие груди Розы, однако и та отодвигает мою голову, чтобы не мешала смотреть.

После фильма Джакинта сосет меня (15 долларов) и я, окончательно отвердев, натягиваю презерватив. Твердым-то я остаюсь, но несмотря на чуть ли не часовые старания, кончить никак не могу. И в конце концов, выбираюсь наружу.

ДЖАКИНТА: Когда два мужика и одна девушка, лучше. Бесплатный совет.

Я: Почему?

РОЗА: Два мужика всегда что-нибудь да придумают – больше разнообразия.

ДЖАКИНТА: Ага. Если берешь двух девушек, одна всегда просто сидит, пальцами крутит. Ну, разве что они лесбианские штуки проделывают.

РОЗА: И потом, подумай, если с тобой другой мужик, расходы пополам, а так ты сам за девушку платишь.

Я: Думаю, что мысль о другом мужчине в постели с нами, – чужаке со стоящим членом, – меня бы обескураживала.

РОЗА: Не будь таким брезгливым.

Я: Благонравным.

РОЗА: Да каким угодно.

ДЖАКИНТА: Так давно ты в городе, Логан?

Я: Я здесь живу.

РОЗА: Может, закажем чего-нибудь?

Мы заказываем сэндвичи (когда их приносят, девушки скрываются в ванной). Едим, разговариваем, пьем (я к этому времени уже прилично нарезался) и курим. Потом признаемся друг дружке, что несколько приустали и забираемся в постель. Когда Роза с Джакинтой засыпают, меня охватывает по-настоящему глубокое чувственное возбуждение – я ощущаю себя получившим своего рода эротическое откровение. Их бока соприкасаются с моими, я слышу их дыхание, обоняю исходящие от них запахи мыла, сигаретного дымка и спиртного. Снаружи на Шестой то нарастает, то спадает рокот машин, взвизгивают сирены, ночь занимается своими делами. Все кончено. Аланна ушла в прошлое, – я могу начать сначала.

Утром Роза расталкивает меня. Время еще очень раннее – нет даже шести, – а она уже одета. «Мне надо идти», – говорит она. Я выволакиваюсь из постели, – Джакинта так и спит, – нахожу бумажник (засунутый за радиоприемник на прикроватной тумбочке). Даю 150 долларов – я действительно ей благодарен. «Можно я сигареты заберу?» – спрашивает она. «Оставь пару пачек Джакинте». От двери она говорит: «Увидимся, – в любое время, Логан». И целует меня. Я оставляю дверь чуть приоткрытой, смотрю, как она неторопливо уходит по коридору.

Потом набрасываю халат, заказываю завтрак (сам забираю поднос от двери), наливаю в апельсиновый сок немного джина, – чтобы снять головную боль. Сижу с чашкой кофе и наблюдаю, как солнце карабкается по фасадам домов напротив. Просыпается Джакинта, я подаю ей кофе. «Тяпнешь?» – спрашиваю я и доливаю в кофе виски. Объясняю, что Роза ушла с утра пораньше.

ДЖАКИНТА: Хочешь подурачиться?

Я: Что у тебя на уме?

ДЖАКИНТА (закуривая): Ну, хочешь выкинуть что-нибудь этакое?

Я: Ты о чем?

ДЖАКИНТА: Я думаю это должно быть как на какой-нибудь большой оргии – правильно? Сдается мне, ты был бы не прочь проделать еще что-нибудь.

Я: Как насчет страстного поцелуя?

И Джакинта целует меня (5 долларов), усердно орудуя языком, всхрапывая и постанывая в поддельной страсти. Потом перебирает варианты: в задницу, по-собачьи, 69, с плюхами. Но на меня вдруг наваливается усталость, мозг занят тем, что деятельно анализирует события последних нескольких часов, пытаясь уразуметь, почему все прошло так просто, неэротично, без особого волнения. С такой бьющей в глаза заурядностью. Сам виноват, решаю я: все дело именно в том, что я  слишком занят анализом, слишком наблюдателен, слишком интересуюсь подробностями, слишком вникаю в тонкости, связанные с двумя девушками. Настоящий клиент просто занялся бы делом и был бы доволен, – давай то, давай это, – а я только и отмечаю, что марку сигарет да струпик на колене Джакинты. Потливая, бесцеремонная Роза с ее чрезмерным весом; щуплая, подшибленная Джакинта с ее нелепым именем. Мне следовало быть более эгоистичным, менее любознательным, менее...

ДЖАКИНТА: Кстати, меня вовсе и не Джакинтой зовут. Валериной.

Я: Милое имя. Русское?

ДЖАКИНТА: Папка был русским. По-моему. Думаешь, это ничего?

Я: Конечно.

ДЖАКИНТА: В Америке с русским именем не больно-то развернешься. В наше время.

Я: Тоже верно.