Нужна ли Америке внешняя политика?

Многие внимательные наблюдатели полагают, что экономический рост и новые информационные технологии будут двигать мир более или менее автоматически в новую эру глобального благополучия и политической стабильности. Но это иллюзия. Мировой порядок требует консенсуса, который предполагает, что все расхождения между находящимися в выгодном положении и теми, кто находится в невыгодном положении и может подорвать стабильность и нарушить прогресс, будут носить такой характер, что неблагополучные могут все же увидеть какие-то перспективы своего подъема за счет своих собственных усилий. При отсутствии такого понимания турбулентность как внутри, так и между обществами будет нарастать.

Мировые лидеры – особенно в промышленно развитых демократиях – не могут игнорировать тот факт, что во многих отношениях пропасть между теми, кто получает выгоды от глобализации, и остальным миром растет, и вновь как внутри, так и между обществами. Глобализация превратилась в синоним роста; рост требует капиталов; а капитал ищет как можно более высокую отдачу при минимальных рисках, перетекая туда, где лучше всего соотношение риска и прибыли. На деле это означает, что в той или иной форме Соединенные Штаты и другие передовые индустриальные страны поглотят подавляющий процент доступного инвестиционного капитала в мире. Поскольку великий рынок игры на повышение 1990-х годов являлся отражением этой реальности – а фактически был основан на этом, – пропасть между индустриальными и развивающимися странами расширилась, даже когда создавалось невиданное изобилие.

Без достаточного капитала развивающиеся страны не могут расти и создавать рабочие места. В отсутствие растущей занятости политические деятели в конце концов утратят свой интерес к реформам, являющимся предпосылкой для модели глобализации. Так как компаниям, базирующимся в рыночных экономиках новых стран, окажется все труднее добиваться доступа на международные рынки капитала, они будут вынуждены собирать капитал дома, а сделать это они смогут, только уплатив более высокие процентные ставки, чем существующие в финансовых центрах. Национальные компании развивающихся стран, таким образом, становятся все более неконкурентоспособными, особенно в секторах экономики, в которых торговые барьеры находятся в процессе снятия. Компании развивающихся рынков в условиях международной конкуренции сталкиваются с двумя перспективами – либо потерпеть поражение, либо влиться в многонациональное предприятие. Это как раз совершенно не то, что сторонники протекционизма в индустриальных странах предсказывали, когда предупреждали о конкуренции за счет низкой заработной платы со стороны развивающихся стран.

Развивающиеся страны, стремящиеся подключиться к процессу глобализации, не имеют иного выбора в долгосрочном плане, кроме проведения реструктуризации. Такой шаг, направленный на то, чтобы как можно больше стать похожими на Соединенные Штаты, или на Европу, или на Японию, и труден, и требует много времени. Хотя его можно было бы ускорить при содействии таких институтов, как НАФТА, которая оказалась полезной для Мексики, или на основе торговых соглашений или путем привязки своей валюты к доллару – как это сделали Аргентина и Эквадор. Некоторые страны даже рассматривают возможность превращения доллара в свою официальную валюту.

Какой бы ни был избран путь, многонациональные компании, базирующиеся в Соединенных Штатах или Европе, возникают с большой скоростью, как двигатели, толкающие глобализацию. Для них погоня за размером превратилась в саму по себе цель, преследуемую почти в принудительном порядке, потому что способность поднимать цены акций компании становится стандартом, по которому больше всего оценивают действия президентов и генеральных директоров. В связи с превращением топ-менеджеров из авторов стратегического планирования в финансовых операторов, действующих на основе биржевой стоимости акций, определяемой ежедневными курсами на фондовых рынках, уязвимость всей системы растет, ее долгосрочная жизнеспособность может быть ослаблена, и даже больше того, ее сопротивляемость ослабляется во времена кризисов. Размышления Алана Гринспэна о «необоснованно быстром росте» отражают опасения того, что, когда рынки отделяются от лежащих в их основе национальных экономик, начинает вырисовываться некий «расчетный день» «страшного суда», как бы долго его ни пытались отсрочить ⁴⁷. А быстрый рост может привести к циклу спада, гораздо более глубокого, чем можно было бы предположить, судя по подспудным реалиям.