Нужна ли Америке внешняя политика?

Глобальный мир сталкивается с двумя противоречивыми тенденциями. Глобальный рынок открывает перспективы доселе немыслимого благосостояния. Но он также и создает новые слабые места, ведущие к политическим кризисам и опасности новой пропасти не столько между богатыми и бедными, сколько между теми в каждом обществе, кто является частью глобального мира, Интернета, и теми, кто туда не входит. Воздействие этих новых течений на развивающийся мир весьма глубоко. В экономиках, которые движимы побудительным мотивом больших заполучить малые, компании развивающихся стран все больше поглощаются американскими и европейскими международными транснациональными корпорациями. Если это и решает проблему доступа к капиталу, то одновременно приносит растущие уязвимости для внутренних политических напряженностей, особенно во времена кризисов. А внутри самих развивающихся стран это создает искушения политического рода для атак на всю систему глобализации.

Тем временем экономика типичной развивающейся страны раздваивается: одна группа предприятий интегрируется в глобальную экономику, по большей части находящуюся во владении международной корпораций; остальные, отрезанные от глобализации, нанимают много рабочей силы по максимально низким ценам и с самыми бесперспективными социальными возможностями. «Национальный» сектор в значительной мере зависит от его способности манипулировать политическим процессом в этой развивающейся стране. Оба типа компаний представляют собой политическую проблему. Многонациональные международные корпорации – в силу того, что они берут на себя принятие ключевых решений, оказывающих воздействие на общественное благополучие, выводя их из-под внутреннего политического контроля. А местные компании – в силу того, что они аккумулируют политическое давление ради осуществления протекционизма и для борьбы с дальнейшей глобализацией.

Социальный мир отражает эту двухъярусную систему. Речь идет о ратующих за глобализацию элитах – зачастую проживающих в закрытых пригородах, – связанных общими ценностями и технологиями. В то же время население, проживающее в большинстве своем в городах, испытывает искушение национализмом, этническими отношениями и разнообразием движений, направленных на собственное освобождение от того, что они рассматривают как гегемонию глобализации, часто ассоциированной с американским доминированием. Глобальные интернет-элиты совершенно свободно себя чувствуют в деле управления экономикой, основанной на высоких технических достижениях, в то время как большинство, особенно за пределами Соединенных Штатов, Западной Европы и Японии, не имеет такого опыта и не готово принять его последствия, особенно в период экономических трудностей.

В такой обстановке нападки на глобализацию могут перерасти в новый идеологический радикализм, в частности, в странах, в которых правящие элиты невелики и пропасть между богатыми и бедными велика и продолжает расти. Существует опасность появления постоянно существующего низшего класса в мировом масштабе, особенно в развивающихся странах, что чрезвычайно затруднит установление политического консенсуса, на котором как раз и зиждется внутренняя стабильность, международный мир и глобализация.

Открытый политический вызов всему этому процессу может не стать очевидным на протяжении какого-то времени. Однако крупные индустриальные страны и их многонациональные международные корпорации сейчас очень широко рассматриваются как главные благополучатели от глобализации. Случись завершение нынешнего периода экономического развития, и, что даже важнее всего, случись откат в обратном направлении, особенно в Соединенных Штатах, напряженность между экономическими реалиями и тем, что политически устойчиво, может потрясти как экономическую, так и политическую системы по всему миру.

Некоторых из этих опасностей можно избежать, ускорив свободную торговлю. Но даже если многосторонняя свободная торговля будет развиваться ускоренными темпами, руководители индустриального мира не должны терять из виду политический вызов. Они должны помнить, как много десятилетий потребовалось американской модели на постепенное обретение нынешних форм. То, что сработало в Соединенных Штатах, не может быть повторено во всем развивающемся мире до такой же точности, и уж, конечно, не с такими же темпами, – в любом случае не с такой скоростью, чтобы предупредить обратную политическую реакцию против глобализации.

Когда большие объемы капитала перемещаются по всему миру в ответ на чьи-то личные решения, будут почти неизбежно происходить периодические кризисы, связанные с нарушением равновесия. А когда глобальный рост так сильно зависит от работы американской экономики, спад любого масштаба может вызвать хаос в международных финансовых и политических системах. Какой тогда будет реакция поколения, никогда не переживавшего экономического кризиса, – не говоря уже о политическом, – и не сумевшего подготовиться к нему?