Нужна ли Америке внешняя политика?

Вестфальский договор стал отражением общей решительности положить конец кровавой бойне раз и навсегда. Его главной целью (в современном смысле слова) было прекратить смешивание внутренней и внешней политики или (говоря языком того времени) религии и дипломатии. Все подписавшиеся подтвердили приверженность принципу cujus regio, ejus religio (чья земля, того и вера) – кто бы ни правил, тот определяет вероисповедание своих подданных. Никакая другая страна не вправе вмешиваться в этот процесс. Таким образом, родилась концепция невмешательства во внутренние дела других государств, но она была разработана по совершенно противоположной причине, которая отвергается сегодня. Это был лозунг того времени о правах человека; его целью было восстановление мира и спокойствия, а не легитимизации внутреннего гнета. Исходя из того, что раскол между католиками и протестантами был самым взрывоопасным вопросом того времени, Вестфальский договор стремился не допустить, чтобы правители одной веры провоцировали восстания своих единоверцев, находящихся под правлением князя, принадлежащего к другой вере. Когда вопрос о религии был снят как оправдание внутренней подрывной деятельности, ожидалось, что внутреннее спокойствие возвратится, равно как и вместе с ним более милосердное правление.

Как правило, эти ожидания были реализованы в XVIII и XIX веках, когда европейская система превратилась в скопление национальных государств. Доктрина невмешательства во внутренние дела других стран стала одним из краеугольных камней вместе с понятиями о суверенитете и международном праве, регулирующими поведение государств в их взаимоотношениях друг с другом. Это не предотвращало во́йны, но ограничивало их масштабы. И действительно, в ХХ веке главная критика демократий в адрес тоталитарных государств – особенно коммунистических – состояла в том, что они систематически нарушали каноны международного порядка, подрывая существующие правительства при помощи радикальных движений и партий, контролируемых из-за границы, – другими словами, на основе возвращения к приемам религиозных войн.

Международная система, основанная на Вестфальском договоре, дала ответ на вопрос о насилии между государствами – то есть о развязывании войн, – однако она не предлагала никакого решения в отношении насилия внутри стран, возникающего в результате гражданских войн, этнических конфликтов и целого комплекса того, что сегодня называют нарушениями прав человека. Она имела дело с проблемой мира и оставляла справедливость на усмотрение внутренних институтов. Современные активисты борьбы за права человека утверждают обратное. По их мнению, мир автоматически вытекает из справедливости, и государство-нация или, возможно, любое государство не может быть опорой при отправлении справедливости; следует довериться некоему наднациональному органу, который будет уполномочен использовать силу для выполнения его предписаний. В целом активисты в области прав человека доверяют юристам больше, чем государственным деятелям. Защитники вестфальских принципов доверяют государственным деятелям больше, чем юристам.

Американская традиция

Соединенные Штаты были одними из ярых критиков подрывного вмешательства Советского Союза. И все же они сами никогда полностью не принимали принцип невмешательства, когда речь шла о собственном поведении. Безусловно, в начальные времена существования республики отцы-основатели показывали, что они понимают и уважают принципы европейского баланса сил. Склоняясь то к Англии, то к Франции, будучи в целом в оппозиции к любой стороне, которая, казалось, набирала силу, но никогда не сближаясь полностью ни с одной из них, они претворяли в жизнь наказ Александра Гамильтона: «Самый трезвый учет интересов» требовал от американцев корректирования своей поддержки европейским державам, не связывая себя ни с кем конкретно ⁴⁹. В заявлении, которое с легкостью может быть сделано в британском кабинете министров, Томас Джефферсон четко сформулировал американский вариант теории баланса сил: «Мы особенно должны молиться, чтобы державы в Европе так были заняты установкой баланса и нового баланса между собой, что их собственная безопасность требовала бы присутствия всех их сил на родине, позволив остальным частям мира оставаться в непотревоженном спокойствии»⁵⁰.