Нужна ли Америке внешняя политика?

В 1974 году произошло резкое изменение в проведении американской внешней политики. До того времени американские попытки влиять на внутреннюю политику других стран проводились посредством тайных операций или тихой дипломатии. Официальное вмешательство во внутренние дела других стран еще не стало приемлемым компонентом американской внешней политики. Вестфальские угрызения совести все еще терзали нас. Таким образом, администрация Никсона смогла добиться увеличения еврейской эмиграции из Советского Союза – с менее чем одной тысячи в год до почти 95 тысяч человек – путем призывов к советским руководителям, использования тихой дипломатии, поскольку эмиграционная политика страны по-прежнему широко рассматривалась как внутреннее дело. В 1974 году конгресс впервые применил законодательные санкции для продвижения еврейской эмиграции из Советского Союза, сделав это официальной и открытой частью американской внешней политики. То, что санкции сохранялись, несмотря на то что еврейская эмиграция фактически сократилась примерно на 70 процентов за несколько месяцев после введения санкций, показывает силу обязательства в отношении открытого давления по вопросам прав человека и степень, до которой пали принципы вестфальской системы относительно невмешательства в дела других государств.

С тех самых пор вмешательство в то, что считалось внутренней политикой, стало все более распространенным. Заключительный Акт конференции по вопросам безопасности и сотрудничества в Европе в августе 1975 года объявил поддержку прав человека как международное обязательство стран-подписантов. На церемонии закрытия президент Форд открыто бросил вызов Советскому Союзу, подчеркнув в своей речи «глубокую приверженность американского народа и его правительства правам человека и основным свободам»⁶⁹.

Президент Джимми Картер подтвердил этот основополагающий вильсонизм даже еще сильнее: «Нам надо быть маяком для стран, стремящихся к миру и стремящихся к свободе, стремящихся к индивидуальной свободе, стремящихся к фундаментальным правам человека»⁷⁰. Президент Рональд Рейган подчеркнул эти же самые принципы еще более напористым языком:

«Лидерство Америки в мире пришло к нам в силу нашей собственной мощи и благодаря нашим ценностям, направляющим нас как единое общество: свободные выборы, свободная пресса, свобода религиозного выбора, свободные профсоюзы и, самое главное, свобода личности и отказ от деспотичной власти государства. Эти ценности являются краеугольным камнем нашей мощи»⁷¹.

Администрация Рейгана выработала синтез всех трех течений американской мысли: вильсоновской риторики об исключительности Америки, крестового похода против враждебной идеологии («империя зла»), собравшего в свои ряды джексоновцев, и гамильтоновской тактики Никсона. Воскрешение уникального морального обязательства Америки соединилось с расчетливой оценкой национального интереса. Что касается конгресса, то на протяжении 1970-х годов он все больше обусловливал помощь иностранным государствам соблюдением ее получателями прав человека. В течение 1980-х годов он стал применять санкции в попытке добиться целей в области прав человека, и десятки стран подпадают сейчас под такие санкции. Самым удачным примером – и до сего времени самым однозначно успешным – было экономическое эмбарго против Южной Африки, принятое конгрессом в 1986 году.

Новый курс на вмешательство

Окончательный переход от предположения Джона Куинси Адамса о том, что Соединенные Штаты лучше всего помогают распространять демократию за границей, утверждая свои ценности и добродетели у себя дома, к превращению темы прав человека в принципиальную цель американской внешней политики, произошел во время работы администрации Клинтона. Билл Клинтон стал первым президентом периода после холодной войны, первым президентом, созидательный политический опыт которого нарабатывался как у активиста движения против вьетнамской войны и который включил некоторые его принципы в американскую внешнюю политику. Не доверяющий роли силы, враждебно относящийся к самой концепции равновесия (он рассматривал его как «старое мышление»)⁷², Клинтон действовал так, как будто его предшественники придавали холодной войне излишнее внимание своими стратегическими соображениями. В итоге одним из образчиков выступлений Клинтона за границей было извинение за якобы моральные прегрешения Америки, вызванные излишним акцентированием Америкой холодной войны ⁷³.