Нужна ли нам литература?

Несмотря на свою молодость, наша литература, благодаря Пушкину, иметъ традиціи. Близость къ нравственнымъ интересамъ общества едва ли не главная изъ этихъ традицій. Слдя за новыми явленіями художественной беллетристики, не трудно усмотрть что въ литератур продолжаетъ дятельно разрабатываться и развиваться идея художественно-соціальнаго романа, какъ литературной формы къ которой очевидно склоняются вкусы читателей. Современные беллетристы захватываютъ общественный интересъ глубже и шире, чмъ это было доступно писателямъ сороковыхъ годовъ. И это понятно, такъ какъ художественная литература наша постоянно черпала содержнніе изъ дйствительной жизни, и чмъ шире раздвинулась эта жизнь, тмъ сложне сдлалась задача романа. Такое расширеніе беллетристической задачи можно было бы прослдить и въ боле позднйшихъ произведеніяхъ старыхъ писателей. У г. Тургенева Наканун тенденціозне Дворянскаго гнзда, а Отцы и дти тенденціозне Наканун. Въ Дым тенденціозная сторона уже совсмъ подавляетъ художественную, – признакъ что у этого писателя нарушилось равновсіе между талантомъ и пониманіемъ новыхъ общественныхъ явленій. Точно также у г. Писемскаго во Взбаламученномъ мор общественная задача взята гораздо шире чмъ въ роман Тысяча душъ, и у г. Гончаровя Маркушка Волоховъ (Обрывъ) тенденціозне Обломова. Въ произведеніяхъ новыхъ писателей, выступившихъ на литературное поприще одновременно съ переворотомъ въ нашей общественной жизни, задачи нашего внутреннаго развитія выдвигаются на первый планъ и составляютъ главное содержаніе современнаго романа.

Любопытне всего что общественная сторона новйшаго художественнаго романа, повидимому, вполн ускользаетъ отъ вниманія петербургской критики; по крайней мр намъ не случалось встрчать рецензій которыя, не ограничиваясь дешевымъ глумленіемъ или завдомою ложью, обратили бы вниманіе на соціальную сторону произведеній молодой художественной школы. Въ петербургской печати, напротивъ того, какъ бы на правило приняато не замчать происходящую въ новой художественной литератур разработку общественныхъ задачъ и даже придавать длу такой видъ будто самое присутствіе подобныхъ задачъ въ художественномъ роман завдомо невозможно. Публику стараются уврить будто все то что носитъ на себ печать художественнаго таланта непремнно заражено мертвымъ вяніемъ «искусства для искусства» и что разработка общественныхъ идей въ беллетристической форм доступна только тенденціозно-прогрессивной литератур. Продолжать эту игру можно конечно на весьма неопредленное время, благо она никому не вредитъ и никого не обманываетъ: публика давно уже перестала врить журнальнымъ отзывамъ, и даже сидльцы въ книжныхъ лавкахъ хорошо знаютъ что именно т произведенія имютъ наибольшій успхъ которыя вызываютъ въ журналистик наиболе ожесточенную брань.

Сводя все сказанное, мы полагаемъ что вопросъ которымъ начали мы нашу статью, именно, нужна ли намъ литература, – не принадлежитъ къ числу праздныхъ вопросовъ. Намъ необходимо было пройти черезъ много извилинъ, распутать много недоразумній чтобы придти къ элементарному выводу о значеніи и задач художественнаго романа. Тенденціозная печать сумла обставить этотъ вопросъ всяческою ложью, противъ которой наша читающая масса не иметъ другаго оружія кром сохранившагося въ ней здраваго смысла и художественнаго чутья. Мы должны были восходить къ Пушкину чтобы найти дйствительное русло того литературнаго теченія которое публика различаетъ ощупью и которое одно только и иметъ право на внимнніе критики. Мы видли что это движеніе началось Пушкинымъ, указавшимъ ему его задачу, и продолжается до нашихъ дней, сберегая Пушкинскія традиціи и постоянно отвчая на новыя требованія времени. Мы видли что оно сохранило непрерывную связь съ ходомъ нашего общественнаго развитія, захватывало его темныя и свтлыя стороны и никогда не чуждалось насущныхъ нравственныхъ и соціальныхъ интересовъ.