Нужные вещи

Туз взял себя в руки. Он снова надел очки.

— Знаешь, я, наверное, все-таки уеду. Мне надо кое-куда попасть и кое-кого повидать.

— Отлично. Бог любит людей в трудах праведных.

— Но если я захочу вернуться, я вернусь. Ты меня слышишь?

— Я тебя слышу, Туз, и хочу сказать, что с твоей стороны это будет весьма опрометчиво. Ты меня слышишь?

— Ты меня не запугаешь.

— Если так, — сказал Алан, — то ты еще тупее, чем я думал.

Туз посмотрел на Алана сквозь черные стекла своих очков и расхохотался. Странный это был смех, жутковатый и чуть диковатый. Но Алана это не волновало. Он стоял и смотрел, как Туз перешел на ту сторону улицы — вразвалочку, как престарелый рокер, — открыл дверцу машины и сел за руль. Движок взревел почти сразу. Из выхлопных труб вылетела струя густого дыма; прохожие остановились, чтобы посмотреть на это зрелище.

Глушитель запрещенной модели. Фары галогеновые. Я мог бы его оштрафовать, подумал Алан.

А смысл? У него были заботы и посерьезнее, чем Туз Мерилл, который все равно уже уехал. Ну и скатертью дорожка.

Он наблюдал за тем, как зеленый «челленджер» делает разворот прямо на Главной улице (что тоже было нарушением) и направляется прочь из города. Потом он обернулся и задумчиво посмотрел на зеленый навес. Туз вернулся в свой родной город и купил книгу. «Остров сокровищ». Он купил ее в «Нужных вещах».

А разве сегодня магазин не закрыт, подумал Алан. Что там за вывеска?

Он подошел ко входу в магазин. Насчет таблички он не ошибся.

КОЛУМБОВ ДЕНЬ

ЗАКРЫТО

Если он впустил Туза, может, и меня впустит, подумал Алан, собираясь постучать. Но не успел он дотронуться до двери, у него на поясе запищал пейджер. Алан нажал на кнопку, чтобы эта сволочь заткнулась, и нерешительно застыл перед дверью… но в общем-то сомнений тут быть не могло. Если вы адвокат или бизнесмен, вы можете себе позволить какое-то время игнорировать срочные вызовы, но если вы — шериф округа, да еще избранный, а не назначенный, то тут вопросов быть не должно.

Алан перешел через улицу, остановился на той стороне и обернулся. Он чувствовал себя ведущим в детской игре «тише едешь — дальше будешь», который резко оборачивается, чтобы засечь движение остальных игроков и отослать их обратно на старт. Чувство, что за ним наблюдают, вернулось и стало сильнее. Он был уверен, что заметил, как дернулась занавеска на двери со стороны мистера Гонта.

Но тщетно. Магазин нежился под неестественно жаркими лучами октябрьского солнца, и если бы Алан не видел своими глазами, как оттуда выходит Туз, он мог бы поклясться, что в магазине действительно пусто, несмотря ни на какие предчувствия.

Он подошел к своей машине, дотянулся до микрофона и вышел на связь.

— Звонил Генри Пейтон, — доложила Шейла. — Отчет Генри Райана о Нетти Кобб и Вильме Ержик уже у него на руках. Как понял?

— Понял, прием.

— Генри говорит, что, если ты хочешь получить его с пылу с жару, он будет на месте до полудня. Прием.

— Ладно. Я на Главной. Скоро буду.

— Да, Алан.

— Что?

— Генри еще спросил, собираемся ли мы в этом веке обзавестись факсом, чтобы он мог присылать документы прямо сюда, вместо того чтобы звонить тебе и читать их вслух. Прием.

— Скажи ему, чтобы он написал письмо Главе городской управы, — проворчал Алан. — Бюджет не я составляю, и он это прекрасно знает.

— Я просто передаю его слова, и нечего на меня рычать. Прием.

Алан подумал, что Шейла и сама тоже порыкивала.

— Ладно, конец связи.

Он сел в машину и повесил микрофон на место. Взглянув на часы, он увидел, что уже половина одиннадцатого и температура поднялась до восьмидесяти двух градусов. Боже, только этого нам не хватало: у всего города один большой солнечный удар.

Погруженный в мысли, Алан медленно подъехал к зданию муниципалитета. Он не мог избавиться от ощущения, что в Касл-Роке что-то происходит — что-то скользит к самому краю и скоро сорвется и выйдет из-под контроля. Дурацкое ощущение, полная чушь, но он не мог от него избавиться.

Глава тринадцатая

1

На праздники все городские школы были закрыты, но Брайан Раск не пошел бы в школу, даже если бы она работала.

Брайан заболел.

Это была не какая-то физическая болезнь, вроде ветрянки или коклюша, и даже не понос, самая унизительная из всех болезней. Не было это и нервным расстройством — хотя в последнее время он действительно сильно нервничал, тут дело было совсем в другом. Та его часть, которая подхватила болезнь, лежала где-то на подсознательном уровне; какая-то особая часть его организма, недоступная никаким иголкам и микроскопам, стала больной и унылой. Он всегда был веселым и жизнерадостным мальчиком, как будто подсвеченным внутренним солнышком. Но теперь это солнышко скрылось, затянутое толстым слоем серых туч, которые все громоздились и громоздились друг на друга.