Нужные вещи

— Здравствуйте, миссис Поттер! — приветливо сказал мистер Гонт и поставил очередную галочку на листке, что лежал рядом с кассовым аппаратом. — А я уж подумал, что вы не придете!

— Я тоже думала, что не приду, — сказала Ленор Поттер. Она выглядела расстроенной и потерянной. Ее пепельные волосы, обычно уложенные идеально, сейчас топорщились неопрятным клубком. Нижняя юбка на целый дюйм выглядывала из-под дорогой юбки из серой саржи, а под глазами были темные круги. Сами глаза бегали с места на место со злой, раздраженной подозрительностью.

— Вы же хотели посмотреть куклу Хауди-Дуди? Мне кажется, вы говорили, что у вас целая коллекция детских игруш…

— Боюсь, сегодня я не могу смотреть на такие нежные вещи, — сказала Ленор. Она была женой самого богатого адвоката в Касл-Роке и поэтому говорила рублеными, адвокатскими фразами. — Я в очень плохом состоянии духа. У меня пурпурный день. Не просто красный, а пурпурный!

Мистер Гонт подошел к ней, изобразив на лице озабоченность и сочувствие.

— Дражайшая леди, что случилось? Вы выглядите ужасно!

— Конечно, я выгляжу ужасно! — взорвалась она. — Нормальное течение моей ауры было прервано! Вместо голубого, цвета спокойствия и благополучия, вся моя калава стала ярко-пурпурной! И во всем виновата эта сука! Эта высокомерная стерва!

Мистер Гонт начал проделывать какие-то успокаивающие движения, при этом совершенно не прикасаясь к телу Ленор.

— Какая стерва, миссис Поттер? — спросил он, прекрасно зная ответ.

— Бонсан, конечно! Бонсан! Эта мерзкая лгунья Бонсан! Моя аура никогда не была пурпурной, мистер Гонт! Иногда розоватой и однажды, когда меня в Оксфорде чуть не переехал тот пьяный идиот, мне показалось, что она стала красной на пару минут, но пурпурной! Так жить нельзя!

— Конечно, нет, — сочувственно проговорил мистер Гонт. — Никто от вас этого и не требует, дорогая моя.

Его глаза наконец встретились с ее бегающими глазами. Это было нелегко, но в итоге ему удалось поймать ее взгляд. И когда это произошло, Ленор почти сразу успокоилась. Она вдруг обнаружила, что смотреть в глаза мистера Гонта — все равно как рассматривать свою ауру во время дыхательных упражнений, потребления правильной пищи (по большей части проросших бобов и тофу) и ухода за поверхностью своей калавы — это минимум час медитации утром и еще час вечером, перед отходом ко сну. Его глаза были спокойного голубого цвета, цвета безоблачного неба.

— Идите сюда, — сказал Гонт. — Присаживайтесь. — Он подвел ее к ряду высоких кресел, обитых плюшем, в которых за последнюю неделю пересидело уже столько жителей Касл-Рока. — Расскажите мне, что случилось.

— Она всегда меня ненавидела, — заявила Ленор. — Она всегда считала, что ее муж не поднялся в фирме на ту высоту, на какую она хотела, потому что его удерживал мой муж. И что на это его подбивала я. У этой женщины мало мозгов, здоровенная грудь и грязно-серая аура. Вы знаете этот тип.

— Прекрасно знаю, — кивнул мистер Гонт.

— Но до сегодняшнего утра я и не представляла, как сильно она меня ненавидит. — Ленор Поттер снова разволновалась, несмотря на влияние мистера Гонта. — Все мои цветники разорены! Уничтожены! Все, что вчера было таким чудесным, сегодня гибнет! Все, что питало мою ауру и очищало калаву, убито! Этой стервой! Этой гребаной СУЧКОЙ БОНСАН!

Кисти Ленор сами собой сжались в кулаки, скрывая тщательно наманикюренные ногти. Она забарабанила кулачками по резным ручкам кресел.

— Хризантемы, астры, ноготки, рододендрон… эта сука явилась ночью и вырвала их из земли. Разбросала везде! Вы знаете, где сегодня утром оказалась моя орнаментальная капуста, мистер Гонт?

— Нет, и где же? — участливо спросил он, продолжая ласкать воздух вокруг нее.

Вообще-то он имел некоторое представление о том, где оказалась эта самая капуста, и без тени сомнений он знал, кто ответствен за порчу калавы: Мелисса Клаттербак. Ленор Поттер не подозревала жену помощника шерифа Клаттербака, потому что не знала жену помощника шерифа Клаттербака, как и Мелисса Клаттербак не была знакома с Ленор; здоровались на улице — и все. Со стороны Мелиссы в этом поступке не было злости (кроме, конечно, здорового злорадства, которое ощущает любой человек, выдирающий из земли чьи-то обожаемые сокровища, подумал мистер Гонт). Она выдрала цветники Ленор Поттер в качестве частичной оплаты за сервиз лиможского фарфора. Да, приятная работа, но кто сказал, что труд обязательно должен быть противным, как горькая микстура?

— Все мои цветы на улице! — закричала Ленор. — Посреди Касл-Вью! Она ни росточка не упустила! Даже африканские маргаритки выдрала! Все погибло! Все… погибло!

— Вы ее видели?