Нужные вещи

— Кто-то закидал камнями дом Ержиков, — сказал Алан тихим и (как он очень надеялся) успокаивающим голосом.

— Да, сэр, — выдохнул Брайан. — Наверное. Может, оно и так. Я-то думал, что они дерутся, но это могли быть и камни. Трах, бах.

Свежо предание… подумал Алан.

— Так ты подумал, что они скандалят или даже дерутся?

— Да, сэр.

— Ты правда так подумал?

— Да, сэр.

Алан вздохнул:

— Ну, теперь ты знаешь, что это было. И ты знаешь, к чему это привело. Тем более что бросаться камнями в чужие окна — это само по себе очень серьезное преступление, даже если обходится без последствий.

— Да, сэр.

— А тут еще кое-что произошло потом. Ты ведь знаешь что, Брайан?

— Да, сэр.

Эти глаза на спокойном, бледном лице… Алан понял две вещи: мальчик действительно хочет рассказать ему, что произошло, хочет, но ни за что не расскажет.

— Брайан, у тебя очень подавленный вид.

— Да, сэр.

— «Да, сэр»… Это значит, что ты и вправду подавлен?

Брайан кивнул, и еще две слезинки выкатились из его глаз. В душе Алана боролись два сильных и противоречивых чувства: искренняя жалость и дикое раздражение.

— И отчего ты подавлен, Брайан? Скажи мне.

— Мне раньше снился очень хороший сон, — сказал Брайан еле слышно. — Он был глупый, но все равно хороший. Он был про мисс Рэтклифф, моего логопеда. Теперь я знаю, что он был глупый. Раньше я этого не понимал, и так было лучше. И знаете что? Теперь я знаю еще больше.

Опять эти темные, несчастные глаза.

— А новый сон… про чудовище, которое кидает камни… он меня пугает, шериф Пангборн… но подавлен я из-за того, что я теперь знаю. Это как знать секрет фокуса.

Он чуть кивнул головой, и Алан готов был поклясться, что Брайан смотрел на ремешок его часов.

— Иногда лучше быть глупым и ничего не знать. Теперь я это понял.

Алан положил руку на плечо мальчика.

— Брайан, давай прекратим эту ерунду! Расскажи мне, что произошло.

— Я приехал узнать, нужен ли им кто-нибудь, чтобы зимой чистить снег вокруг дома, — сказал мальчик безжизненным, механическим голосом, испугавшим Алана. Парнишка ничем не отличался от обычного американского ребенка одиннадцати-двенадцати лет: кроссовки, джинсы, майка с Бартом Симпсоном, — но говорил он как плохо запрограммированный робот на грани перегрузки. Впервые Алану пришла в голову мысль, что, может быть, Брайан Раск видел собственных родителей, бьющих стекла у Ержиков. — Я услышал шум, — продолжал мальчик. Он говорил простыми и ясными фразами, как полицейские детективы говорят в суде (их этому специально учат). — Непонятный шум, он меня напугал. Удары, звон… что-то ломалось. Я уехал оттуда как можно скорее. Женщина на крыльце соседнего дома спросила меня, что происходит. Кажется, она тоже была напугана.

— Да, — сказал Алан. — Джиллиан Мислабурски. Я говорил с ней. — Он дотронулся до пенопластового холодильника, криво сидящего в багажнике велосипеда. От него не ускользнуло, как при этом сжались губы Брайана. — В то утро, в воскресенье, этот холодильник был с тобой?

— Да, сэр, — сказал Брайан. Он вытер лицо тыльной стороной ладони и настороженно посмотрел на Алана.

— А что в нем было?

Брайан ничего не сказал, но Алану показалось, что его губы дрожат.

— Что в нем было, Брайан?

Брайан опять промолчал.

— В нем были камни?

Медленно и заторможенно Брайан покачал головой.

— Нет.

Алан спросил в третий раз:

— Что в нем было?

— То же, что и сейчас, — прошептал Брайан.

— Можно открыть посмотреть?

— Да, сэр, — безвольно произнес Брайан. — Наверное, можно.

Алан откинул крышку холодильника и заглянул внутрь.

Там были бейсбольные карточки: «Топпс», «Флир», «Донрасс».

— Это мой обменный фонд. Я их везде вожу с собой, — сказал Брайан.

— Ты… возишь их с собой?

— Да, сэр.

— Зачем, Брайан? Зачем таскать с собой холодильник, набитый бейсбольными карточками?

— Я же сказал, это обменки. Никогда не знаешь, вдруг подвернется шанс на хорошую сделку? Я до сих пор ищу Джо Фоя, он был в команде «Невозможной мечты» в 67-м, и первую карточку Майка Гринвелла. Он мой любимый игрок у «Аллигаторов». — Теперь Алану показалось, что в глазах мальчика появился слабый блеск удивления; он почти слышал телепатический голос, распевающий: Обманули дурака на четыре кулака! Обманули! Конечно, никто его не дразнил. Это его собственное раздражение издевалось над ним голосом мальчика.

Или нет?

«Ладно, а что ты думал найти в этом холодильнике? Груду камней с привязанными к ним записками? Ты действительно думал, что он сейчас ехал к чьему-то еще дому, чтобы повторить ту же самую развлекаловку?»

Да, признал он. Именно так он и думал. Брайан Раск, Ужасный «От-горшка-два-вершка», Сотрясатель Касл-Рока. Хуже всего было другое: Алан был уверен, что Брайан Раск прекрасно понимал, что творилось в голове у шерифа.

Обманули дурака на четыре кулака! Обманули шерифа!

— Брайан, пожалуйста, скажи мне, что происходит. Если знаешь, расскажи.

Брайан молча закрыл крышку холодильника. Щелчок замка мягко растаял в теплом осеннем мареве.

— Не можешь сказать?