Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья

Байлинь гордо расправил крылья, выпячивая грудь, словно красуясь, пока не получил по шее легкий хлопок от Сяо Вэня за то, что чуть не снес склянки с травами, над которыми они с Лю Синем трудятся весь день. Мигом сдувшись, гарпия, задрав лапу, почесала голову и уселась на хвост.

Лю Синь опустился на один уровень с черепахой. Та спокойно лежала, смотря на него. Глаза ее были темно-желтыми с простым черным, чуть удлиненным вертикальным зрачком.

Сяо Вэнь сказал:

– Когда чжаньшоу свободен, обруч вокруг радужки его глаз имеет пустой белый цвет. Он едва заметен, но его можно различить.

– Ясно, – кивнул Лю Синь. – Значит, это простая черепаха?

– Она морская, я думаю. Я больше разбираюсь в сухопутных животных, увы, – погладил Сяо Вэнь нахохлившуюся птицу, скармливая ей сладкий шарик.

Лю Синь задумчиво протянул, гладя черепаху по голове:

– Тогда ее нужно отпустить.

Лекарь кивнул:

– Река Лиюй выходит в море.

– Хорошо, я займусь этим в свой выходной.

Следующие два дня они занимались приготовлением отваров по срочному заказу из списка, который на днях им принес прислужник какого-то знатного господина. Несколько раз Сяо Вэнь оставлял Лю Синя одного, уходя и прихватив с собой сумку с лекарствами. Мало-помалу юноша втянулся, быстро выполняя поручения, оставленные Сяо Вэнем. Иногда он даже кормил парящих лотосов, которые питались заряженной камнями водой, если сам лекарь забывал это сделать. Несколько раз, выходя на задний дворик и подходя к конюшне, Лю Синь вспоминал слова Сяо Вэня об имени, которое он должен дать своей лошади. Он никогда и никого не называл, поэтому раздумывал над этим пару дней, не забыв спросить совета у Тан Цзэмина. Он вспоминал, как всю дорогу его пегая лошадь везла своего всадника по менее ухабистым дорогам и через менее высокие кустарники, ища окольные пути, хотя три других коня перли напрямик сквозь непроходимые дебри.

В итоге, потратив на думы две ночи, он решил позвать ее:

– Лило.

Лошадь подняла голову от поильни и уставилась на него большими умными глазами.

Сяо Вэнь оказался прав. Лошадь с именем вела себя совсем по-другому. Теперь, завидев хозяина, она первая подходила к нему, тесня Игуя и подставляясь под его руки.

В первой же поездке к реке она вела себя иначе, беспрекословно подчиняясь командам и ступая туда, куда ей было велено.

Добравшись до реки, Лю Синь осторожно спешился и, поравнявшись с Сяо Вэнем и Тан Цзэмином, подошел к берегу, держа на руках большую зеленую черепаху. Опустив ее в воду, он слегка подтолкнул животное вперед и встал рядом с мальчиком.

– Почему она не уплывает? – спросил Тан Цзэмин, вскидывая брови.

Большая черепаха смотрела на них, зависнув в воде и не поддаваясь хоть и слабому вблизи берега, но все же течению.

– Давай, ну же, – подбодрил ее Лю Синь, размахивая руками.

Черепаха выползла на берег и медленно двинулась в их сторону. Лю Синь несколько раз опускал ее в воду, и каждый раз она возвращалась, упорно примыкая к их маленькой компании. Не выдержав, Байлинь протопал к ней и, взмахнув крыльями, обхватил ее за панцирь и отнес на середину реки.

Подождав немного, все решили, что черепаха наконец уплыла.

Запрыгнув на свою лошадь и собравшись отъезжать, Лю Синь обернулся на берег в последний раз и тут же распахнул глаза – большая черепаха упорно ползла в их сторону.

– Приелась к нашей капустке, не иначе, – сложив руки на груди и прикрыв глаза, покачал головой Сяо Вэнь.

Решив оставить упорного зверя, все двинулись в сторону дома. Только теперь большую рептилию нес Байлинь, мирно паря над ними и держа в лапах панцирь черепахи, которая медленно перебирала лапами, словно плыла по воздуху.

Еще через несколько дней Сяо Вэнь снова ушел на срочный вызов одного из взволнованных прислужников: какому-то там господину вдруг стало плохо. Лю Синь несколько часов провозился с разбором мышьяка, олова, буры и морской соли для подготовки к созданию лекарства от чесотки, попутно заглядывая в одну из фармакопей, написанных Сяо Вэнем. Он удивился, узнав, что в доме есть целый стеллаж книг, написанных рукой Сяо Вэня.

Выбрав «Трактат о болезнях, связанных с синдромом холода», Лю Синь увлеченно штудировал его, ведь близились холода и вскоре им нужно было заготавливать лекарства из собранных трав.

Потеряв счет времени, юноша выглянул в окно, подмечая, что уже перевалило за обед, а Сяо Вэнь все еще не вернулся. Обычно они обедали втроем: он, Сяо Вэнь и молчаливый Цзин, который за весь прием пищи мог сказать только одну фразу «спасибо» в конце. Сяо Вэнь, казалось, не обращал особого внимания на отрешенность мужчины, болтая без умолку, а вот Лю Синя такая холодность Цзина не то чтобы напрягала, но заставляла чувствовать себя не в своей тарелке.

Захлопнув трактат на очередном ворчании пустого желудка, юноша уверенным шагом прошел в кухню и принялся готовить обед. Расставив блюда на столе, он некоторое время посидел в ожидании Цзина, но, так и не дождавшись его, подхватил поднос с мисками и поднялся на второй этаж. Вероятно, мужчина впервые не спустился к обеду, потому что решил избежать неловкого молчания между ними.