Ныряльщик за жемчугом (СИ)

То, что Адам снисходительно обозвал «кафе» представляло из себя зимний сад на крыше какого-то вроде бы офисного здания на окраине. По глянцевой тонировке снаружи было не понять, что внутри может скрываться подобное великолепие. Столики располагались прямо между ароматных густых кустов можжевельника, туи и самшита. На столешницах, формой весьма напоминавших кляксы, стояли живые фиалки и ландыши в белоснежных горшочках. Тени живой изгороди надёжно скрывали каждый столик от всех остальных, создавая непередаваемое ощущение уюта и уединения. Смотреть на закатный город, сидя в волшебном саду, было само по себе великолепно, а уж если повезло с компанией…

— Добрый вечер, желаете что-нибудь выпить? — официант, молодой человек в свободных светло-бежевых одеждах, вынырнул из-за самшита бесшумно, как лесной дух.

— Хочешь вина? — спросил Адам, пристально глядя девушке в глаза. Восторг, лучившийся в них, не был детским взрывным выплеском эмоций, но вдумчивым, прочувствованным наслаждением каждым моментом, каждой деталью. «Угадал», — мельком подумал он, с неудовольствием наблюдая, как восторг затуманило смущение.

— Нет.

— Да, — он кивнул официанту. — Два бокала Шато де ла Ванн.

Очарование момента было ощутимо почти физически. Адам растворялся в густом можжевеловом сумраке расслабленного предвкушения. Смешная девочка, попавшаяся на его пути случайно, сейчас дарила ему ни с чем не сравнимое ощущение вкуса жизни. Ему нравилось перебирать её сомнения, воодушевление, неуверенность и радость как узелки чёток, запоминая каждый. Не бойся, маленькая. Пока я рядом, с тобой ничего не случится; да и потом всё будет очень, очень хорошо.

Он поднял бокал, сжав пальцами тонкую ножку.

— За хорошую встречу.

Они выпили. Вино оказалось лёгким и сладковатым, с еле заметным привкусом экзотических фруктов. Ясмин такого никогда не пробовала.

— Нравится?

— Вино?.. Да, спасибо…

— И вино, и вообще.

— Идеальное место! Так это здесь ты проводишь деловые встречи, утаскивая из-под носа у конкурентов ценные кадры?

Адам чуть не подавился смешком.

— Ну что ты. К каждому «кадру» нужен особый подход.

— Но ведь должна же быть какая-то единая политика? — чуть нахмурилась девушка. — IQ выше ста двадцати — берём, IQ ниже девяноста — балласт, от девяноста до ста двадцати — рассмотреть только при условии профильного образования.

Что ещё ему здесь нравилось, так это маленькие столики, настолько компактные, что до собеседника в любой момент можно дотронуться рукой.

— Нету никакой кадровой политики, — он потянулся, и убрал за ухо упавшую на глаза девушки прядь. — Я ныряльщик за жемчугом. Жемчужины все разные, и каждая хороша по-своему. Тут нужен особый подход. А море кругом коварно…

Он потянулся вперёд и легко поцеловал её в губы. Она не противилась, не испугалась и не смутилась. Только придвинулась к краю кресла, чтобы не приходилось слишком сильно перегибаться через стол. Тень от ресниц прикрыла глаза, но это было и не важно. Адам и так увидел в них достаточно.

12

Немного погодя они сидели и молчали, сквозь полуулыбки глядя друг на друга. Ясмин не хотелось думать. Не хотелось, чтобы в голове начинался обычный для подобной ситуации сумбур. В конце концов, для того чтобы думать над такими вещами есть мужчина. Она оторвалась от изучения его лица, и тут же обнаружила, что успела влезть рукавом в сливки, потихоньку оседавшие на вазочке с фисташковым мороженным.

— Ой. Я сейчас, — она встала и подошла к официанту, который указал ей направление.

Адам помедлил. Сделал глубокий вдох и медленный выдох, успокаиваясь, переключая внимание. Достал сигареты, поднялся и вышел на балкон, тянувшийся вдоль всего зала. Тут было пусто, только в дальнем углу дымили два парня и совершенно не обращали ни на кого внимания. Адам вытащил из кармана телефон. На память набрал номер — это было быстрее чем искать имя в длиннющем списке. Потянулся гудок, второй, третий… возьми трубку. Сейчас самое время поговорить, потому что до звонков поздно вечером мы ещё не дошли. Ну давай, другого такого удачного шанса не будет…

— Дурдом на проводе!

На фоне было столько шума, что Адам даже растерялся. Судя по всему, какое-то сборище, или сабантуй…

— Эй, говорите, я слушаю!..

Репетиция, сообразил Адам, развесёлый драмкружок с харизматичным наставником. Дольше молчать было опасно.

— Привет.

— Привет. А кто это?

— Вот так так. И это всё, после того что было…?

— Адам! — сообразил Джер. — А я думал, ты про меня забыл. Извини, у нас тут шумно.

— Я слышу, — согласился мужчина. — Тогда по существу. Где ты будешь завтра в восемь?

— Вечера? Дома, наверное.

— Я заеду, — сообщил Адам и положил трубку.

— Куда ты пропал? — встрепенулась из-за столика Ясмин, когда он подошёл. — Я уж подумала, что заблудилась, и не там тебя жду.

— Выходил покурить, — он положил на стол пачку, придавил тяжелой золотистой зажигалкой. — Прости, что заставил ждать.

Они застряли в пробке, и успели развести бессодержательный, но приятный и умиротворяющий разговор. Как известно, прерывать такие тяжелее всего, но дорога неожиданно закончилась.