Нырнуть без остатка

– Все не так, как кажется, – невозмутимо говорит Горский и сворачивает совсем не туда: – Значит, свидание. Хорошо, пусть будет свидание.

– Так просто? – сначала удивляюсь я, что он определился со статусом этих плавательных уроков, а потом понимаю, в чем дело. – Нет, ты от меня не отделаешься. Если твоя «сложная» неделя не связана с невестой, с чем же тогда?

– Ты не отстанешь, да?

Киваю, он усмехается. А после – я не успеваю за его перевоплощениями – снова становится серьезным.

– Я был в Германии. Старая травма обострилась. Пробовал новую терапию.

Ого. И после приехал ко мне?

– Так что насчет шрама?

В ответ на его честность не хочется врать.

– Детдомовские дети бывают очень жестокими. – В подробности ударятся не собираюсь, есть случаи, о которых просто нет желания вспоминать.

И, кажется, Горский понимает. Он вообще хорошо чувствует перемены в моем настроении.

– Все-таки в полотенце плавать будешь? – Никита довольно улыбается.

А я назло ему скидываю кокон. Вижу, как секунду-две его взгляд гуляет по моему телу, плавно опускается вдоль изгибов, а затем внезапно возвращается к глазам.

Остался он доволен или?..

– Давай с нуля. Спускайся в воду здесь. – Он указывает на лестницу, а сам садится напротив. – Не переживай, тут мелко.

Блин, а страшно так, будто собираюсь прыгнуть в бездну! И все же я аккуратно спускаюсь по ступенькам. Не хочу выглядеть трусихой. Надеюсь, на расстоянии не видно, как сильно я впиваюсь в поручни.

Когда встаю на дно, мне всего лишь по грудь, но в ушах уже шумит.

– Иди сюда.

С тяжестью разрезая воду, шагаю вперед и вцепляюсь в бортик рукой.

– Сначала нужно понять, как правильно дышать. Смотри, делаешь большой вдох и опускаешься под воду. Держишься, сколько можешь, называется «пузыри». Мы просто привыкаем к воде, хорошо? Если что, я рядом, попробуй.

Я делаю неловкую попытку, но не успеваю нырнуть с головой, как начинаю барахтаться. С ужасом выплываю обратно.

– Так, держись за меня.

Никита берет обе моих руки и просит повторить.

– Не бойся, давай. Если будешь тонуть, я тебя спасу.

Все его слова действуют иначе: вместо того, чтобы успокоить, только распаляют страх.

– Я не могу, мне нельзя, – бормочу.

– Все запреты в твоей голове, – говорит он, глядя прямо в глаза теми же льдинками, но что-то в них неизбежно меняется. – Отпусти себя.

Вторая попытка удается лучше. Но, уверена, я все равно выгляжу, как дура. А после следует бесконечная череда команд.

– Молодец, постарайся расслабиться.

– Попробуй не вытирать лицо каждый раз, как выныриваешь. Вода сама стечет.

– А теперь твоя задача лечь на воду, как звездочка.

Да я с ума от страха сойду!

– Лицом вниз? Я утону!

– Возьмись за меня одной рукой. Надула щеки, задержала дыхание и вперед.

Не знаю, как он это делает, но я не замечаю, что отпускаю его руку. Мне даже удается повторить этот трюк еще пару раз.

– Попробуем поплавать на ногах, – Горский протягивает мне синюю дощечку, – берешь ее, делаешь вдох, опускаешь голову под воду и двигаешь ногами пять раз. Поднимаешь голову и все по новой.

Так я начинаю переплывать бассейн на глубокую часть под бесконечные замечания, вроде «ногами мельче», «не сгибай в коленях».

– И всегда помни…

– Да, ты рядом! – Я злюсь, а он улыбается, гад. – Тебе нравится издеваться надо мной? Потому что мне определенно не нравится это свидание!

Я, конечно, не совсем честна – интересно же. А еще у меня даже что-то получается. Ну пока я не соображаю, что не чувствую под ногами опоры.

– Теперь постарайся вытянуться, как солдатик, и достать до дна.

Но я начинаю дергаться и трястись. Все еще держась за синюю дощечку, неловкими движениями доплываю до бортика, хватаюсь за него и лишь тогда выдыхаю.

– Я устала! – резко заявляю и в добавок брызгаю водой в Горского оттого, что подошел слишком близко.

– Ладно, сделаем перерыв.

– Покажи класс, – киваю на дорожку.

Тот не заставляет ждать: поправляет очки и под мой вскрик ныряет рядом в воду.

Нет, он, конечно, крутой! Плавает лучше дельфина. И быстрее. Вот Никита двигается только в одну сторону, а уже гребет обратно ко мне.

Я спешу подняться по лестнице и сесть на бортик: глубина и Горский в одном флаконе – слишком серьезное испытание для моих нервов.

– А правда, что пловцы бреют ноги? – начинаю сыпать глупыми вопросами, чтобы заполнить неловкую паузу. – Я видела в интернете.

– Видела, как бреют?

– Нет, дурак ты! Видела, как рассказывали об этом.

Он приземляется рядом со мной, улыбается. Черт, у него самые идеально белые и ровные зубы!

– Да, бреют, и не только ноги. Для повышения чувствительности воды, гидродинамики. В общем, чтобы плыть быстрее. Но на открытой воде это бессмысленно, тем более мы используем гидрокостюмы.

Он заметил, что я пялюсь на его грудь с завитками?

– А зачем на соревнованиях девочки надевали две шапочки?

– Чтобы хорошо фиксировать очки. Можно еще надевать две, чтобы теплее было. Вода бывает холодной.

Про сходить в туалет и синее пятно я спрашивать не решаюсь. И без того стыдно.

– А Максим – твой друг?

Горский явно не ожидает таких резкий прыжков с одной темы на другую, снимает очки, выглядит даже озадаченным.