Нырнуть без остатка

Мне нужно снова учиться жить без него. С ним я расслабилась, превратилась в того льва из зоопарка. К хорошему быстро привыкаешь, забываешь, как жил раньше, наслаждаешься моментом, который, кажется, будет длиться вечность. Но нужно возвращаться в форму. Выживать придется, нельзя забывать об этом.

Я ухожу от ответа и утешаю себя тем, что подкопила денег, стараюсь не раскисать. Макс чувствует напряжение, пытается разрядить все очередной шуткой, но не выходит. Тогда он просит передать привет Майе, а я обещаю ему сделать. Уже передавала, на самом деле, но она так странно отреагировала. Что между этими двумя происходит вообще?

– Давай, – Никита хлопает друга по плечу и провожает, – я соберусь и через час съездим.

Когда его друг уходит, Горский поясняет, хоть я и не спрашивала.

– Обещал показать тачку Макса своему мастеру. У него с двигателем проблемы, все пытаются развести на крупную сумму.

– Да, конечно.

– Поедешь с нами?

Он предлагает мне ехать с ним, а я все равно верю в худшее.

– Или давай я быстро смотаюсь, а потом мы вдвоем, – Никита смеется, когда в дверь с лаем забегает Волк, – я прошу прощения, втроем поедем на набережную. Там фестиваль еды какой-то, музыка должна быть. Думаю, вам понравится. Даже если дождь не закончится, площадка крытая.

– Хорошо.

Иду мыть Волка и совсем скоро слышу скрипучий звук колесиков – это Никита достал чемодан. Слезы душат, но я держусь.

– Слушай, – Никита заглядывает к нам, когда я вытираю Волку лапы, – ты не видела мои черные кроссы?

– Которые хуарачи? – я запомнила это смешное название. – Нет, не видела.

А через полчаса поисков мы находим их у Волка в игрушках.

– Малыш, ты тоже не хочешь, чтобы он уезжал? – шепчу ему на ухо, и тот смотрит на меня с пониманием.

Время без Никиты тянется медленно. Вроде бы прошло десять минут, а по факту – одна. Я не нахожу себе места и смотрю в потолок, умостившись на диване. Меня пугает то, как я прикипела. С кожей же отдирать придется. Будет больно, – напоминаю себе. Но, видимо, мне все равно. Я готова рискнуть.

Когда в коридоре дергается дверная ручка, я подпрыгиваю – ни то от испуга, ни то от радости – и несусь встречать с Волком наперегонки. Почему только Никита ключом не откроет?

Распахиваю дверь, а на пороге седой мужчина, который кажется мне знакомым. Да! Это же великий Горский-старший, которого я видела в злополучный вечер. Отец Никиты стоит прямо передо мной и удивлен не меньше.

– Так, значит, правда, – слова звучат как-то не очень добро, озноб по коже от его тона.

Он оттесняет меня и входит в дом. Шагает вперед, а потом снова возвращается и тычет указательным пальцем в лицо.

– Ты! – Кажется, мы это уже с Лилей проходили. – Ты здесь не задержишься.

Едва он пытается приблизиться, Волк рычит. Грозно, как умеет. Мужчина меняется в лице, заметив острые зубы. Я кладу руку на мордочку и глажу защитника, даю понять, что все под контролем. Пока.

– Почему? – стараюсь говорить спокойно и не реагировать.

Сколько раз на меня вот так нападали, не поверите: и в детском доме, и особенно на работе. А сколько угроз сыпали в лицо! Давно должна быть уволена или «на корм рыбам пойти». Расстраивает только то, что это отец Никиты. Человека, который мне дорог.

– Почему? Она еще спрашивает! Вылезла из дыры какой-то и хочешь денег отхапать себе? Задурила идиоту голову! Он из-за тебя невесту бросил! Не стыдно?

Волк снова рычит.

– Не думаю, что имею право вмешиваться. Спросите лучше сына, почему он расстался с невестой.

– Она мне все рассказала! Ее семья – наши близкие друзья, и я не потерплю подобного! Чтобы какая-то пигалица рушила мои планы!

Понимаю, к чему клонит. Никита не раз говорил – от этих Дроздовых сейчас многое зависит. В том числе, выплывет бизнес его отца или нет.

– Это не я рушу ваши планы, а застройка в заповедной зоне.

С виду я, может, и спокойна, но внутри клокочет буря. Это ведь отец Никиты! Если даже он против…

– Ты еще поговори мне тут!

Он снова забывается, но Волк напоминает ему держать дистанцию. Так стыдно за происходящее. Лишь бы Никита сейчас не пришел, это будет ужасно!

– Тебе лучше исчезнуть в предрассветном тумане, милочка. Никита уезжает в Москву. К тебе он не вернется, уж я постараюсь.

– Вы мне угрожаете?

Хмыкает.

– Да, если по-другому не понимаешь.

Я стискиваю зубы почти до скрипа.

– Не выйдет, – отвечаю, высоко задрав подбородок. – Мне нечего терять.

– Это мы еще посмотрим.

С этими словами он выходит на улицу и громко хлопает за собой дверью. Меня трясет. Только сейчас замечаю, как сильно трясет. Сцепляю пальцы, пытаюсь не поддаваться панике. Приходится собраться, потому что слышу голос Никиты.

Выглядываю в окно – и правда он. Говорит с отцом, обнимает его.

Я убегаю в ванную и брызгаю ледяной водой на горящие щеки. Стираю застывшие в глазах слезы и убеждаю себя, что все будет хорошо. Так ведь?

Вниз спускаюсь уже с улыбкой. Никита целует меня в лоб, болтает как ни в чем не бывало. Значит, отец не сказал ему то же, что мне.