Нырнуть без остатка

Ночь без сна оставляет темные отпечатки под глазами, но я тотчас о них забываю, когда ранним утром вижу номер Никиты на экране – я так его и не записала, но обязательно запишу в новом телефоне, если поможет мне. Оформив все документы, забираю Волка из вольера, и мы вместе мчим к черному танку, что стоит сразу за КПП.

Я даже не пытаюсь сдержаться – после разговора с Ирой меня переполняют чувства. С ходу врезаюсь в Никиту и в прямом смысле висну у него на шее. Тот приглушенно смеется, изображает, будто я его чуть не убила, а я лишь крепче прижимаюсь. Он пахнет хлоркой, а не мятой, как обычно. Значит, приехал ко мне прямо с тренировки, даже дома не был. Двадцать по десятибалльной шкале моего счастья.

Правда, я тут не одна такая. Забыла, что с недавнего времени Никиту мне с Волком приходится делить. Поэтому Горский, быстро поцеловав меня в щеку, ловит героя, который встает на задние лапы и пытается его облизать.

– Кажется, я ревную. – Наблюдая за этой процессией, я скрещиваю на груди руки и стучу по земле ногой.

– Кого именно? – Никита ухмыляется, а в следующий миг шагает назад, будто просит Волка остановиться.

Тот без слов понимает. Садится между нами и чуть поскуливает, когда Горский треплет его за загривок.

– Да вот не решила еще, – смеюсь в ответ.

Пока Никита устраивает Волка на заднем сидении, пока пристегивает мой ремень безопасности и щелкает по носу, пока включает радио и рассказывает что-то, я вспоминаю, как вчера мы проснулись вместе. Я впервые проснулась с парнем. Думала испугаюсь, но почувствовала тяжелую руку на талии, размеренное дыхание у шеи, горячее тело рядом… ой, как я улыбалась!

И сейчас улыбаюсь от уха до уха, когда Никита, заехав во двор, бурчит, чтобы сидела на месте. Он обходит танк и, ухватив за талию, помогает выбраться. Он отправляет меня купаться, а сам готовит тосты и чай с имбирем – чтобы мне спалось лучше. Горский не забывает погладить Волка, снующего рядом с довольной мордой, будто хозяин здесь он.

Получается, счастье в мелочах, да? Потому что сейчас я чувствую себя совершенно счастливой.

Сплю я мало и неважно, поэтому к полудню уже спускаюсь вниз. Чуточку похожа на зомби, но Никита говорит, что я хорошенькая, когда сонная. Снова краснею. Каждый раз краснею от его фразочек. Это вообще пройдет?

Весь день мы то и дело целуемся по углам. Забавно и непривычно. То я подкрадусь к нему со спины и чмокну в щеку, а Никита удержит рядом так, что приходится вырываться. То он вдруг на очередной рекламе резко обернется, притянет к себе и прижмется к губам. Самой с трудом верится в то, что происходит. Но мне нравится мой подтаявший айсберг. И ведь в целом же ничего не меняется: в разговорах, повадках он также сдержан, хмурится. Я то и дело копирую его, а он закатывает глаза. Лишь улыбаться стал чаще. Мне улыбаться. Ну, может, еще голос звучит чуть нежнее, вкрадчивее.

Правда, к той степени откровенности, которая уже была между нами, мы пока не приближаемся. Наверное, Никита оказался прав, когда не поспешил, потому что сейчас я этому рада. Я заново привыкаю реагировать на него, к нему самому. Привыкаю к мыслям, которые бурным потоком сменяют одна другую. Я теперь постоянно думаю о нем, даже когда он рядом сидит. А что, если бы его рука сейчас не просто лежала на диване, а гладила мою коленку? А что, если бы он прямо в эту минуту сбросил с грохотом со стола все тарелки и усадил меня на него? А что, если бы целовал не пару секунду, а впивался в губы изо всех сил? Почувствовал бы он то же, что и я?

Кажется, мои гормоны устроили бунт.

Чтобы отвлечься, я собираюсь заняться уборкой. Это всегда помогало. Да и хочется, если честно, отплатить Никите за то время, когда не позволял напрягаться. Хоть чем-нибудь. Ищу швабру и пылесос. Или веник. Даже к Волку заглядываю. Нахожу только некое подобие тряпки у него в берлоге, но не уверена, что она подходит.

Когда решаюсь спросить Горского, тот говорит бросить глупую затею и обещает вызвать уборщицу. Предлагает включить робота, но Волк вряд ли переживет это второй раз – в первый он гонялся за пылесосом по всему дому. А когда я кручу у виска и напоминаю Никите, что у нас тоже руки есть, он отвечает, что женщина приходила уже несколько раз, просто мы не пересекались.

– Я думала, это ты так старался, намывал полы к моему приходу. Месье, я разочарована. – Надуваю губы и томно вздыхаю.

А Волк в это время тихо подбирается ко мне, тянет тряпку из рук и убегает с ней. Немая пауза, и мы с Никитой на пару заливаемся смехом.

Вечером едем в ту самую «Аляску», чтобы поужинать втроем. Я нервничаю, потому что мы впервые выходим вместе после того, как я открытым текстом попросила его стать моим первым мужчиной. Должно ли что-то измениться? Как мне себя вести? Понятия не имею, поэтому веду себя как обычно. Хвала всему живому, хозяйку противного бигля – ну или противную хозяйку бигля – мы не встречаем. Оказывается, я этого больше всего боялась. А ужин прекрасен.