o 06ca6b79ce8660b5

мышление и характер людей, его формирующих, но и женские репродуктивные органы.

Альфред Розенберг в своем «Мифе XX века» объявил, что бездетная женщина не могла

быть полноправным членом общества. «Если ввиду множества сознательно бездетных

браков при избытке женщин здоровые незамужние женщины произведут на свет детей, то

это явится приростом сил для германского сообщества. Мы идем навстречу величайшим

боям за саму субстанцию. Но если этот факт будет установлен и из него будут сделаны

выводы, то тогда появятся все пресытившиеся в сексуальном плане моралисты и

президенты различных женских организаций, которые для негров и готтентотов вяжут

напульсники, усердно жертвуют деньги на «миссию» зулукафферов и решительно

выступают против «безнравственности». Если человек заявляет, что сохранение

субстанции, которой грозит смертельная опасность, является самым важным, перед чем

все остальное должно отступить на задний план, — это требует культивирования

здоровой немецкой крови».

На основании этого постулата он даже вывел новую юридическую формулу: если муж

бездетной жены был уличен в измене, то он не мог быть обвинен в прелюбодеянии.

Ребенок, появившийся от этой внебрачной связи, не должен был, в свою очередь,

считаться незаконнорожденным, а его отец должен был обеспечивать его воспитание.

Гитлер использовал этот принцип при написании программной части «Майн кампф», что

позже было взято на вооружение Национал-социалистическим женским союзом:

«Гражданство в Третьем рейхе будет принадлежать каждой женщине, которая направит

свою жизненную

113

энергию на служение Родине в качестве матери и жены». Неудивительно, что брак в

нацистском понимании, прежде всего, подразумевал рождение детей. В свете подобных

идеологических установок в нацистском искусстве культивировался особый образ матери,

некоей «нацистской мадонны». Это было своеобразной данью женщине, которую

устранили из всех жизненно важных областей общественной жизни.

«Черный корпус», официальный печатный орган СС, как-то продемонстрировал,

насколько нацисты довели это показное «заискивание» перед женщиной до совершенства.

В первые годы существования Третьего рейха Вильгельм Штапель, на протяжении многих

десятилетий считавшийся идеалом фёльки-ше-консервативного деятеля, начал в своем

периодическом издании «Дойче фолькстум» («Немецкий народ») форменную войну

против «неоязыческого нудизма». В частности, он подверг нападкам «Сельский

календарь» за 1935 год, где было напечатано несколько изображений обнаженных людей.

Среди этих иллюстраций был рисунок Вольфганга Вилльриха, который назывался «Мать

и дитя». На нем изображалась молодая крепкая женщина, нежно смотревшая на младенца,

которого она вскармливала своей грудью. «Черный корпус» тут же ухватился за критику

Штапеля. Это был долгожданный повод, чтобы осадить заносчивого деятеля. В

эсэсовском журнале тут же прозвучала ответная критика, которая безжалостно

обрушивалась на мнимый пуританизм, провозглашавший упадничество и пытавшийся

разрушить все то, что на самом деле являлось прекрасным и благородным. «Только

больной извращенец мог увидеть в изображении немецкой матери что-то неприличное»,

— подытоживал свои обвинения эсэсовский журнал. Этой критикой эсэсовцы хотели

достигнуть

114

одновременно двух целей. Во-первых, продемонстрировать «ущербность семитских

художников», которые, в отличие от Вилльриха, воспевающего «величие молодого

материнства», никогда не изображали человеческое тело в его естестве. Во-вторых,

попытаться избавить немецкий народ от иноземного влияния. В данном случае речь шла о

католической церкви, которая «испокон веков пыталась сломить гордость немецкой

женщины». Католичество всегда трактовало женщину не просто как слугу мужчины, но

как грешницу и соблазнительницу, вводящую его во искушение, как некое нечистое

существо, воплощение греховности. Нацисты пытались, что называется, сыграть на

контрасте, представив немецкую женщину исключительно как благородное создание.

«Женщина в предопределенной ее естеством роли не просто прекрасна — она священна.

И каждый мужчина должен к ней питать почтение. Она вершина арийской расы, чистая по

своей природе. Она — не слуга немецкого мужчины, но его товарищ и друг по жизни.

Наш фюрер вновь возвел женщину на пьедестал, отвел ей подобающее место в жизни

нации».

Здесь мы видим несколько модифицированные слова Гитлера о том, что женщина всегда

была помощником мужчины, его истинным другом, в то время как мужчина был ее

защитником. Но это был просто набор красивых фраз. На самом деле женщина в

нацистском обществе была именно служанкой, а не равноправным товарищем.

Нацисты всегда рассматривали политику как занятие, которым не должны были

заниматься женщины. Гитлер всегда решительно выступал против идеи присутствия в

парламенте женщин, которые, согласно идеям его противников, могли «облагородить» не-

мецкий парламент. Его основной аргумент сводился к одной фразе: «Я им не доверяю».

115

«Облагораживать» то, что было отвратительным по своей сущности, было уделом

мужчин. Участие женщин в работе рейхстага, по мнению Гитлера, нарушит их