o 06ca6b79ce8660b5

ретение женщинами шляпок. В этом вопросе тоталитарному государству даже не требовалось

насильственно вмешиваться в эту сферу частной жизни. «Диктатура вкусов» осуществлялась

при помощи пуританских обывателей, фанатичных буржуа. Героиня одного из модных в те

времена романов отказалась от пудры и косметики. Это был само собой разумеющийся шаг,

так как женщина решила пойти навстречу убеждениям мужа, который величаво заявлял: «У

меня есть пена для бритья, флакон одеколона и душ. Это — все, что мне требуется!»

Этот подход был очень выигрышен. Идеологические высказывания руководства Третьего

рейха, направленные против изменения моды, на самом деле скрывали экономические

интересы. Партия была заинтересованной стороной в этом процессе. В 1939 году имперский

организационный руководитель НСДАП Роберт Лей открыл в Берлине «Дом культуры и кра-

соты». Не возражая против женской красоты, Лей на открытии этого заведения подчеркнул,

что красота

158

вовсе не сводится к модным новшествам. Для него это были далеко не просто слова. В этом

вопросе Лей мог смело ссылаться на одну из речей фюрера. В 1933 году Гитлер на

выступлении, посвященном проблемам немецкого искусства, заявил, что «беспре-цедентность

еще не является свидетельством качества». Вслед за этим эсэсовский журнал «Черный кор-

пус» начал критику изменения моды и повального увлечения новациями. В качестве объекта

для нападок были выбраны изделия модисток, украшенные бразильскими цветами и

миниатюрными австралийскими аистами. Тогда подобные наряды стоили очень дорого. Но

возмущение, как и стоило полагать, было вызвано не их ценой. Под сомнение ставились сами

критерии красоты, диктуемые материалистической модой. Так началась новая

пропагандистская кампания.

Хуго Кайзер, автор «Советов для немецких девушек, готовящихся стать матерями и

домохозяйками», заявлял в своем пособии, что 99% немецких девушек вообще не нуждаются

в косметике. И уж подавно немецкие женщины не нуждались в косметической продукции

Франции — злейшего врага Германии. Он утверждал, что немецкая промышленность была в

состоянии дать все, что требовалось женщине. «Немецкая косметика ничем не уступает

французской!» Использование французской косметики даже провозглашалось преступлением

против немецкой экономики. Заявление далеко не случайное. Дело в том, что только в 1932

году во Францию ушло 8 миллионов марок, которыми была оплачена тамошняя парфюмерия.

Но семь лет спустя, в 1939 году, нашлось более удачное экономическое объяснение отказа от

косметики, нежели угроза хозяйственной самостоятельности Германии. В условиях начала

войны немецкая промышленность должна была сосредоточиться на

159

производстве оружия и боеприпасов, а не каких-то модных безделушек. Теперь Роберт

Лей вновь вытащил на свет теорию о том, что нельзя ставить знак равенства между

истинной модой и безумными новинками. Нашлось даже подходящее обоснование:

бессмысленное потребление текстиля, мешавшее военному планированию. Нацистская

пресса тут же подхватила эту идею, провозгласив «Войну против излишних трат». Теперь

модные безделушки и изысканные наряды считались не просто отсутствием немецкого

вкуса, но и чуть ли не военным преступлением.

Для более эффективного навязывания подобного мнения пришлось вновь прибегнуть к

абстрактным суждениям. Новая Германия провозглашала в качестве идеала красоты

целомудренное материнское изящество, в то время как королевы красоты в западных

державах определялись только степенью обнаженности претенденток. Именно эти

проституированные особы были ответственны за появление модных новинок.

Манекенщицы и девушки с обложек были чужды биологической функции немецкой

женщины и ее служению нации. Навязанный почти всему мир>к облик красавиц на самом

деле являлся скрытым изображением проститутки. И тут делался новый вывод — за

проституцией стояли евреи. А значит, именно они диктовали и контролировали моду. В

качестве «бесспорного» доказательства этого приводились слова, применяемые к

западной моде — «шикарный, экстравагантный, стильный».

Перед лицом таких аргументов возражения по поводу моды и женской красоты казались

более чем небезопасными. Чтобы совсем не нагнетать обстановку, «Черный корпус» как-

то опубликовал снисходительную заметку: «Эти замечания не стоит воспринимать как

нападки на губную помаду, пудру и шелковые

160

качестве и в Великом Германском рейхе.

Даже там, где наряды женщин не противоречили нацистским установкам, было не все

гладко. В соответствии с тоталитарными установками экономии ресурсов женская одежда,

впрочем, как и мужская, должна была использоваться и в повседневности, и в быту. Но

тут возникал еще один парадокс. Из чисто политических соображений нацистская

верхушка провозгласила лозунг «Мода — враг национального платья». Но как нарядные

национальные костюмы могли сочетаться с экономией ресурсов? Даже если

6-2171 Васильче! IKO

161

допустить, что крестьяне могли повседневно использовать национальные наряды, то как

это относилось к жителям городов, работавшим на фабриках и заводах? Впрочем, этот