o 06ca6b79ce8660b5

Лесбиянки-нееврейки, не пожелавшие придерживаться принятых норм, отправлялись в

заключение в качестве «асоциальных элементов» — весьма разношерстная группа

социально неприспособленных, по нацистской классификации. В число асоциальных

элементов входили, в частности, проститутки, бродя-

236

ги, воры и нарушители закона о недопустимости половых связей между арийцами и

евреями. В соответствии с принятой для концлагерей системой обозначений асоциальные

элементы должны были носить черный треугольник... Свидетельств о преследовании

лесбиянок мало еще и потому, что группа «асоциальных элементов» была очень

разнородной, и лесбиянки не выделялись так, как другие заключенные, к примеру,

гомосексуалисты-мужчины, чей особый знак сразу сигнализировал об их преступлении.

В отличие от всех других преследуемых, гомосексуалисты-мужчины считались

преступниками и после того, как был повержен нацизм. В Западной Германии статья 175

оставалась в Уголовном кодексе до 1969 года. Многие пострадавшие при нацистах мол-

чали, так как боялись ареста по этой статье. Во Франции гомосексуалистов ожидала та же

участь; принятый Виши закон об уголовном наказании за гомосексуализм не был отменен

де Голлем, его упразднили лишь в 1982 году при Миттеране. Несмотря на все

либеральные реформы, гомосексуалистов и лесбиянок долгое время не относили к

жертвам нацизма. В 1989 году в Париже делегация гомосексуалистов смогла возложить

венок к памятнику депортированным только после окончания «официальной» церемонии.

Глава 6 ПОЛОВАЯ АЛХИМИЯ

(Расовая селекция в нацистской Германии)

Задолго до возникновения Третьего рейха врачи,, психиатры и другие ученые многих

стран предупреждали об опасности возможного биологического выро-

237

ждения людей в ранее неведомых социальных условиях: в большой скученности в

крупных индустриальных центрах с их искаженными и извращенными (по сравнению с

простым крестьянским миром) представлениями, а также необычными (по сравнению с

прежними временами) бытовыми условиями. Впрочем, и сейчас никто с полной

уверенностью не сможет сказать, что социальные условия, возникшие вследствие

урбанизации, прозрачны, контролируемы и не вызывают никаких опасений. В первой

трети XX века многим европейцам казалось, что нации подвергаются усиливающемуся

давлению алкоголиков, уголовников-рецидивистов, всевозможных асоциальных

элементов, больных и калек, воспроизводство которых никак не регулировалось в течение

многих поколений; что достижения современной медицины, обеспечивавшие спасение

новорожденных с различными наследственными заболеваниями, оборачиваются со

временем против общества, поскольку эти калеки становятся для него обузой. В этих

условиях многим казалось, что современная медицина и социальная сфера действуют

вопреки естественному отбору, систематически ухудшая, а не улучшая человеческий ма-

териал. Иными словами, все победы современной науки и социальной политики

представали как пирровы победы. Таким образом, Гитлер не был особенно оригинален,

когда в 1925 году писал в «Майн кампф», что полумерой и нелепостью является забота о

продолжении жизни неизлечимо больных людей; в таких случаях нужен ясный

рациональный подход и последовательные действия.

Большинство европейцев было озабочено падением рождаемости, которое казалось

опасным ввиду экспансии соседей; проблемой казался рост рождаемости у своих

политических соперников. Точно так же, как сейчас в Европе опасаются роста населения в

238

странах «третьего мира», в межвоенный период французы боялись высокой рождаемости

у своих воинственных соседей — немцев; немцы боялись угрозы бесчисленных

«славянских орд»; англичане опасались большой рождаемости у ирландцев; итальянцы

сетовали на «бандитский юг»; в европейской части России боялись высокой рождаемости

в ближнем к нам азиатском зарубежье. В разных обществах в разные времена

присутствовал страх перед иммигрантами, могущими «испортить» хорошую расу, и

недовольство эмигрантами, снижающими расовое состояние общества вследствие отъезда

за границу. В США, например, имел место страх перед волной эмигрантов из Азии или

притоком эмигрантов из бедных регионов Восточной Европы, «белых бедняков», которые

якобы снижали сопротивляемость белой расы перед лицом напористых негров. В этой

связи существовали квоты на въезд в США определенных расовых типов. Впрочем,

евгеника была не только европейской или американской болезнью, она процветала в

Китае, в Аргентине, в Бразилии, в Индии.

Задолго до нацистов практические шаги для предотвращения воображаемой перспективы

вырождения сделали шведы, хотя первая в мире кафедра евгеники была создана в 1909

году в Лондоне и лишь в 1922 году — в университете Упсалы. В Швеции впервые стали

практиковать добровольную стерилизацию в целях сохранения расовой чистоты и

поддержания нордического типа. Впрочем, в практике евгеники американцы и немцы

вскоре обошли англичан и шведов. Почти во всех американских штатах существовала

узаконенная практика стерилизации наследственных больных, а в Калифорнии

стерилизовыва-ли больше, чем во всех остальных штатах вместе взятых. Воодушевленные