o 0a115616b968c99b

волнуйтесь, я следующей неделей уже вернусь».

Донья Хана отставила медный кувшин и женщины обнялись. «Вы там Беллу готовить

поучите, донья Хана, - попросила Марфа, - и вообще, Мирьям на вызовы ходит, так что

приглядывайте там за девочкой».

-Конечно, - та похлопала Марфу по руке. «Езжайте, и ни о чем не волнуйтесь».

Мирьям помахала рукой карете, и, взглянув на небо, подумала: «Опять дождь. И когда уже

кончится только, скорей бы настоящая весна. Возьмем с Хосе лодку и поедем в деревню.

Будем лежать на лугу, смотреть в небо, и он мне все расскажет – и об Италии, и о

диссертации своей. И книги новые он, наверняка, привезет. Надо будет следующей неделей

его одежду пересмотреть, что тут осталась, в порядок привести. Ну да Белла мне поможет».

Она взглянула на сестру, что шла между Кардозо, что-то внимательно слушая, и услышала

сзади голос Энрикеса: «Дон Исаак и донья Хана обещали Вороненку, ну, то есть Белле об ее

отце рассказать. Хотите, я вам тоже кое-что о нем расскажу, донья Мирьям?»

Женщина повернулась, и, избегая его карих, смотрящих на нее сверху глаз, холодно

ответила: «Я знаю все о моем отце, капитан Энрикес».

-О нет, - улыбнулся мужчина, - далеко не все, моя милая, дорогая донья Мирьям. Далеко не

все.

Они медленно шли по набережной Зингеля. Дон Исаак обернулся, и, подождав их,

улыбнулся: «Я смотрю, вы совсем заговорились».

-Донья Мирьям мне рассказывает о снадобьях, - Энрикес рассмеялся, - и даже обещала дать

немного лекарств с собой, да, донья Мирьям?

Девушка вздрогнула, и, не поднимая головы, сглотнув, ответила: «Да. Пусть тогда Белла к

вам зайдет, дон Исаак, я дверь оставлю открытой, соберу все, что нужно, для капитана, и

сразу вернусь».

-Конечно, внучка, - ласково сказал дон Исаак и добавил, оглядев Энрикеса: «А ты, Моше,

когда приедешь в следующий раз, мы тебе невесту подберем. Сам же знаешь: «Нехорошо

человеку быть одному».

-Спасибо, дон Исаак, - Энрикес усмехнулся. «Только вот вряд ли кто-то согласится за меня

замуж пойти, я же бродяга, без моря не могу»

-Ну и будешь плавать, - дон Исаак поднял седую бровь. «Тут, у нас, в Германию, в Данию.

Ну, не буду вам мешать, - Кардозо взглянул на каштановые волосы Беллы и вдруг подумал:

«Вот бы хорошая невеста для Моше была. Да только не еврейка, и уж, не станет, наверное.

Ничего, найдем мальчику кого-нибудь».

Мирьям проводила глазами его спину, в черном плаще, и подумала: «Седой уже весь.

Семьдесят шесть ему летом будет. А донье Хане – семьдесят четыре. Господи, они же не

переживут, нет».

-Не переживут, - будто услышав ее, мягко согласился Энрикес. «Шутка ли, столько лет

воспитывать дочь убийцы их сына. Да и ваш муж тоже, донья Мирьям, - он легко, неслышно

рассмеялся, - вряд ли порадуется».

-Я вам не верю, - сказала женщина сухими губами. «Мой отец не мог так поступить, нет. И

никто вам не поверит, капитан Энрикес».

-У моего стряпчего, - лениво ответил Энрикес, рассматривая серую воду Зингеля, - здесь, в

Амстердаме, хранится пакет. Там показания трех участников экспедиции вашего отца в

Лиму, с их личными подписями, удостоверенными священником в Порт-Рояле. И все, донья

Мирьям, говорят одно и то же – что ваш отец лично застрелил Давида Мендеса де Кардозо.

Не так много времени прошло, всего двадцать шесть лет, - он еле слышно рассмеялся.

«Вашего отца в Новом Свете знали многие».

-Но зачем? – измучено спросила Мирьям, сжав зубы, прерывисто дыша. «Зачем мой отец

убил его?»

-Чтобы жениться на донье Эстер, разумеется, - удивился Энрикес. «Ворон всегда брал себе

все, что хотел. И кстати, - он на мгновение прикоснулся пальцами к ее запястью, - не

вздумайте дурить. Если со мной что-то случится, здесь, в Амстердаме – дон Исаак и донья

Хана уже на следующий день будут читать эти бумаги».

-Как холодно, - безразлично подумала Мирьям. «Если бы вышло солнце, хоть на мгновение.

Хосе должен будет со мной развестись после такого. А не говорить ему нельзя, нет, я не

смогу, не смогу».

-Зачем? – тихо спросила она. «Зачем вы это делаете, капитан? Для чего вам эти бумаги?»

-Я, - Энрикес даже приостановился, - собираю всякие интересные сведения, донья Мирьям.

У меня там, - он сдержал улыбку, - немаленькая коллекция накопилась. Иногда я ее пускаю в

дело.

-Я вам заплачу, - горячо сказала женщина, - золотом, пожалуйста, капитан Энрикес. Я прошу

вас, не надо, не надо этого!

Мужчина посмотрел на Кардозо и Беллу, что шли впереди, и почти нежно стер слезу со щеки

Мирьям: «Мне не нужно золото, моя милая донья Мирьям. Мне нужны вы – сегодня, в моей

постели. Скажете, что уехали на вызов в деревню. Знаете таверну у верфей?»

Она покорно кивнула.

Энрикес посмотрел на длинные, черные ресницы и подумал: «Вот и славно. А завтра утром я

ей еще кое-что скажу. Она босиком за мной побежит, только бы спасти Кардозо».

-Я вас буду там ждать с шести вечера, - он улыбнулся. «Не придете – пеняйте на себя,

праздник у вас будет омрачен похоронами».

-Я приду, - Мирьям сжала зубы. «И тогда вы мне отдадите эти показания?»

-Конечно, - хмыкнул Энрикес. «Завтра утром и отдам. И не волнуйтесь, я человек чести, и

держу свое слово».