o 0a115616b968c99b

-Вы грязный, мерзкий шантажист, - вскинув голову, проговорила Мирьям. «Был бы жив мой

отец – вздернул бы вас на рее».

-Весьма возможно, - лениво согласился Энрикес. «Только вот он давно покоится в гавани

Картахены, моя милая. И называй меня по имени, я люблю ласковых женщин, понятно? Вот

прямо сейчас и скажи: «Моше».

-Моше, - послушно повторила женщина. «Ничего, - подумал Энрикес, глядя на жемчужную,

чуть влажную от мелкого дождя, изящную руку женщины, - за шантажиста я ее заставлю

рассчитаться, и вообще – надо с собой плеть захватить, моя жена должна быть покорной.

Она меня не любит, конечно. Но полюбит».

Он улыбнулся, и, весело сказал: «Не плачьте, донья Мирьям. Вам понравится, обещаю».

Завидев впереди мост на Зингеле, дон Исаак обернулся и сказал: «Ты отдай Моше

снадобья, внучка, и приходи. Такая сырость, донья Хана сейчас кофе заварит, посидим у

огня, поболтаем».

-Хорошо, дедушка, - кивнула женщина, и, отперев дверь, оглянувшись, тихо спросила: «Что

вам еще надо?»

Энрикес подождал, пока Кардозо войдут в свой дом, и, шагнув в переднюю, прижав Мирьям

к стене, поцеловал, - глубоко и жадно. «Кровь, - подумал он, почувствовав солоноватый

привкус на своих губах.

-Нравится, - удовлетворенно кивнул он, глядя на женщину, что стояла с закрытыми глазами,

тяжело дыша. «Ну, это так, милая Мирьям, - обещание».

Она услышала удаляющийся звук его шагов, и, достав из рукава платья платок, вытерев

губы, - спрятала лицо в ладонях.

-Так, - сказала Мирьям, избегая взгляда сестры, - гулять ходи только с доном Исааком и

доньей Ханой, тут хоть и безопасно, но все равно. Я завтра вернусь.

Белла прислонилась к двери и, посмотрев на бледное лицо сестры, спросила: «Куда ты

идешь?»

-На вызов, в деревню, ты же слышала. Дай мне сумку, - Мирьям протянула руку. Белла

наклонилась к сундуку и одним легким, молниеносным движением сбросила сумку вниз. Она

раскрылась и на плитки пола выпал какой-то сверток – в холщовой салфетке.

Белла наклонилась, и, положив его на ладонь, холодно сказала: «А где твои инструменты?

Где снадобья? И это что такое? – девушка посмотрела на аккуратно скрученные тряпки ,что

лежали в салфетке. Резко запахло травами.

-Куда ты идешь? – медленно, раздельно повторила Белла. «Скажи мне все, и немедленно».

Мирьям подняла сумку, и, тут же ее, уронив, сев на пол, обняв колени руками, - горько,

отчаянно зарыдала.

Белла опустилась на колени, и, прижав к себе сестру, потребовала: «Говори!».

Она слушала, затаив дыхание, а потом, яростно выругавшись по-испански, - вскочила. «Нет,

- крикнула Белла, - нет, я не верю! Отец не мог бы так поступить, никогда!»

Девушка рванулась к двери, и, обернувшись, застыв, глядя на Мирьям, сказала: «Сиди здесь

и никуда не ходи, поняла! Не смей никуда ходить!»

-Белла, - сестра подняла покрытое слезами лицо, - его нельзя убивать! Ты же слышала, если

с ним что-то случится, то его стряпчий отправит бумаги дону Исааку и донье Хане, сразу же!

-Я, - Белла нацепила на голову валявшийся на сундуке берет, - и не собираюсь его убивать.

Я собираюсь ему предложить что-то, от чего он не сможет отказаться.

-Ему не нужны деньги, - Мирьям поднялась и попыталась остановить сестру.

-Не деньги! – Белла вывернулась, и, сбежав с крыльца на набережную, свистнув лодочнику, -

прыгнула через борт.

-Белла! – крикнула Мирьям, схватившись за кованые перила, смотря ей вслед.

Лодка удалялась вниз по Зингелю, и вскоре, в дождливом, мелком тумане, что окутывал

канал, уже ничего не было видно. Мирьям, вздохнув, сжав губы, накинула плащ, и, положив в

карман свернутую холщовую салфетку, заперев дверь дома, повесила на нее табличку:

«Акушерка на вызове, ближайшая – на площади, у дома стражи».

Женщина надвинула на голову капюшон и быстрым шагом пошла к верфям.

Энрикес обвел глазами комнату и усмехнулся: «Ну, все отлично. Придется ей выпить

французского вина, моей дорогой. Ну да впрочем, ей теперь уже все равно, - он опустился в

кресло и повертел в руках кожаную, изящную плетку.

-А это, - Энрикес почесал рукоятью плети короткую бороду, - я непременно пущу в дело. Она

не шлюха, это те – подлаживаются под покупателя. А донья Мирьям у нас порядочная, ее

учить надо будет. Оно и хорошо, я таких женщин больше всего люблю – чистых и покорных.

Отвезу ее в Новый Свет, - он отложил плеть и сцепил смуглые пальцы, - и появится у меня

хорошая жена, такая, как надо, и дети – тоже.

Энрикес откупорил бутылку с вином, и, глядя на жаркие языки пламени в камине, вытянув

ноги, спросил у себя: «Придет?»

-Непременно придет, - рассмеялся он, и выпил: «Ну, твое здоровье, Моше, из всех твоих

дел, это, несомненно, - самое удачное».

Дверь затрещала, едва не слетев с петель, и высокий подросток в темном берете и плаще,

что стоял на пороге, тяжело дыша, сказал: «Я согласна!»

Энрикес поднял глаза и рассмеялся: «Ты что тут делаешь, Вороненок?»

Девушка прошла в комнату, и, схватив бутылку вина, отпив из горлышка, повторила: «Я

согласна, капитан. Ну, стать вашей женой. Только не трогайте Мирьям, пожалуйста, я прошу

вас!»

Энрикес поднялся и Белла, глядя на большую, пышную, застеленную меховым покрывалом