o 41e50fe5342ba7bb

сложил, например, современную экологическую частушку: Маленькая рыбка, жареный карась, где твоя улыбка, что была

вчерась?

Экзигзаг предпочитал говорить в детстве И. С. Ефимов, оттого что трех-

сложное слово лучше передавало изломанность («Об иск. и

худож», 1977, 68).

Эдип версии его смерти: по FGrH, он был сыном Гелиоса и погиб на поле

брани. (А может быть, его убили разбойники? спросил И. О. —

Может быть, это у них наследственное?) С. А говорил, что

разноречия в евангелиях лучше всего свидетельствуют об

историчности Христа: если бы его выдумывали, то постарались

бы свести концы с концами. Ср. ПРОГРЕСС.

«Эшропическая доброта В. Соловьева — как будто он обогревал собою очень

большую комнату, а которую мог войти всякий, даже Величко»

(Е. Р.).

Экономика Ремизов «народные говоры и допетровскую письменность превратил

в колонию, в источник сырья для футуристической

промышленности» (Н. Ульянов, ЕжРО, 1990, 277).

Экономика (На редсовете РГГУ). «Две самые высокооплачиваемые женские

профессии — путана и печатница; первая дешевеет из-за

избыточного предложения, вторая дорожает из-за недостаточ-

ного; а начальство этого не понимает и удивляется расходам».

Этажерка Разговор, когда российскую делегацию везли — целым контейнером

— на пушкинскую конференцию в Мэдисон: «Вы летали на

этажерках? я летала — из Горького в Болдино; перед глазами —

ноги пилота, тряска вверх и вниз, сосед сказал: как в телеге по

небу едешь».

344

З А П И С И и в ы пи с к и

Эволюция О. Форш рассказывала о докторе Шапиро, который считал: Бога еще нет, есть дьявол, медленно эволюционирующий в Бога (А. Штейнб., 190).

Юмор В одном издательстве меня попросили написать, что я еще переводил: вдруг можно будет переиздать? Увидев в списке «Поэзию вагантов», удивились: «Так у вас есть и чувство юмора?» — «Нет», сказал я: см.

ГЛАВНЫЕ ВЕЩИ. — Б. Усп. сказал: есть языки комические и

некомические: комичен английский и китайский, из-за обилия

омонимов, и русский, из-за обилия синонимов, русских и

церковнославянских; а французский не комичен, он афористичен.

Язычество Поливанов сказал Жолковскому: вы живете в Америке, для вас заборная

эротика — экзотическое эстетство («нам, татарам, все равно»), а для

нас малоприятная повседневность, поэтому нам она противна. Так

каролингские поэты были подозрительны к светлому античному

язычеству, потому что рядом с ними было темное саксонское

язычество.

Ять Говорят, что готовится конференция по восстановлению этой буквы: некоторые считают, что развал культуры пошел от облегченного

образования. Может быть, нужна кампания по возрождению (скажем, 50%-ной) неграмотности? с восстановлением юсов большого и малого?

Я Илл. Вас. Васильчикова назначили председателем Государственного

совета. «Всю ночь не мог заснуть: до чего мы дожили! на такую

должность лучше меня никого не нашли» (Соллогуб, 158).

Яйца «Требуют, чтобы мы несли золотые яйца только затем, чтобы нас тотчас

резали».

Ясность «Таким образом, этот вопрос совершенно ясен, что говорит о его

недостаточной изученности».

Ясность

Ясно будешь писать — стихи твои лучше не станут,

Будешь писать темно — тоже не станут, учти!

(Рафаэль Альберта)

«Зачем блюду торопиться к ужину?»

(Письма С. Кржижановского)

VI.

ВРАТА УЧЕНОСТИ

Первый шедевр в вашей жизни? Что это

было? Кто сказал, что это шедевр? Или

это собственное — сразу —

восприятие? Или титул присвоен

позже?

Из анкеты

Вначале было имя. Взрослые разговаривали и упоминали Евгения Онегина, Пиковую

Даму, Анну Каренину, Чарли Чаплина, причем ясно было, что это были не их

знакомые, а персонажи из другого, тайного их мира, для детей закрытого. Ст вопросов

они отмахивались — некогда и слишком сложно. Чтобы проникнуть в их мир, нужно

345

было запомнить и разгадать имена.

Имя Пушкина не произносилось — оно как бы самоподразумевалось. Когда я в пять

лет спросил бабушку: «А кто такой Пушкин?», она изумилась: «Как, ты не знаешь

Пушкина?» Через месяц я твердил сказки Пушкина наизусть вслух с утра до вечера. А

через год началась война. Случилось чудо: в эвакуационном поселке, где вовсе нечего

было читать, оказался старый растрепанный однотомник Пушкина. Стихи были

непонятны, но завораживающи. Я ходил по бурьянным улицам и пел: «Скажите: кто

меж вами купит ценою жизни ночь мою?» Что это значило, было неважно. Потом я

много страдал от этой привычки: из-за звуков ускользал смысл. («И слово только шум, когда фонетика — служанка серафима»). Уже подростком, уже много лет зная наизусть