o 496d70464d44c373

Я вновь в своей квартире. Впервые за несколько месяцев попадаю сюда

через входную дверь.

– С чего начнем? – спросил я Диего как более опытного авантюриста.

– С практически полезного. Возьми свидетельство о рождении, чтобы

восстановить паспорт.

113

– Уже сделал. Я вновь полноценный гражданин неполноценной страны.

– А ты не теряешься, прыткий, по лицу не скажешь.

– Я нерасторопен только в движениях.

– Теперь попытайся вспомнить, все ли было так в квартире с твоего

последнего посещения?

Я прошелся по квартире, заглянул в шкафы, пошарил на полках.

– На первый взгляд здесь никого не было, хотя подожди…

– Что?

– Мебель здесь, в гостиной, как будто переставлена.

– Как будто?

– Я не обратил внимания в прошлый раз. Эти кресла поменяли местами.

Но мало ли что взбрело мне в голову до амнезии, я мог и сам их

переставить. Я вообще, как выяснилось, славился эксцентричным

подходом к вещам до потери памяти.

– Нет, сосредоточься. Это ты их переставил?

– Зачем? Они почти одинаковые, только вот резные украшения на

спинках отличаются, так бы я, конечно, не заметил.

– Ты часто переставлял мебель в квартире?

– Озверел, что ли?!

– Значит, это кто-то другой. Ищи еще. Не спеши, Пашечка-ключник

позвонит нам, если сюда кто-нибудь направится.

– Мы не успеем выйти.

– Он задержит их.

– Открывая рот только по делу и не поощряя рукопожатия? Да, этот

человек с первого взгляда вселяет доверие.

– Он профессионал и что-нибудь придумает, не паникуй.

– Вот, что непонятно. Квартира мне больше не принадлежит, казалось

бы, покупайте хоть новую мебель. Зачем осторожничать? Переставлять

надо все с размахом. Погляди, они брались за кресла так, чтобы не задеть

пыль на подлокотниках. Бред. И все ради кресел, стоящих друг от друга на

расстоянии двух метров.

– А что у тебя со вкусом?

– Поосторожнее.

– Я имею в виду, ты любишь антиквариат?

– Нет, это папа коллекционировал. Он очень любил мебель в стиле ар-

114

деко, все, что ты здесь видишь, в стиле ар-деко, даже настольные лампы и

ручки на дверях.

– Богато.

– Лавка старьевщика. Ар-деко довольно тяжелый стиль, какой-то

перегруженный. Я предпочитаю конструктивизм. Минимализма мне дайте.

– Ты не любишь эту квартиру?

– Почему? Наоборот. Я привык к этой мебели и поэтому не продал ее

после смерти отца. Не променял на белые стены, белые полы и потолки,

белую мебель и по черной детали в каждой комнате, чтобы… хоть как-то

ориентироваться в пространстве.

– О’кей. Что-нибудь еще подозрительное?

– Чаю хочешь?

– Не стоит оставлять следы.

– Скучно-то как в этом детективе. Даже не расслабишься и не выпьешь

чашку чая в файф’о’клок.

– Работай давай! – в шутку прикрикнул на меня Диего.

Я в очередной раз прошелся по квартире. Ничего. Они, видимо, страстно

не хотели оставлять следы. Кто бы «они» ни были. На журнальном столике

около моей кровати стоял японский радиоприемник крохотных размеров,

обычно я использовал его в качестве музыкального будильника. Он был

подключен к сети.

Тут меня поджидала еще одна улика. Я включил радио и обнаружил, что

оно настроено не на мою любимую волну, а на какую-то вообще

несуществующую. 1017AM – только шуршание и какой-то тонкий, тихий

писк, напоминающий гул высоковольтных проводов.

Я позвал Диего.

– Здесь какая-то станция вещает?

– Ничего не знаю.

– Обычно я слушаю FM-диапазон, ну, может быть, только БиБиСи, но оно

на другой волне. А эту кто-то выбрал, случайно она возникнуть не могла. И

еще я бы не забыл отключить приемник из сети, куда-то уезжая.

– Добро пожаловать в клуб мнительных.

Больше в квартире найти ничего не удалось. Диего наставил Пашечку

смотреть в оба, сообщать обо всех гостях и подсаживать им проверенных

ребят на хвост. Затем вдвоем мы отправились в бар «Пекин», где уже

115

пятнадцать минут шел мой концерт. Видимо, я исполнял «Pack your

memories and leave» из репертуара Vaya Con Dios.

На новый гонорар помимо прочего я купил хороший охотничий бинокль.

Это произошло на следующий день после концерта, и уже вечером мне

представилась возможность наблюдать сгорбленную фигуру Тобольцева,

мелькавшую в окнах его квартиры около Яузы. Я следил за ним из

подъезда соседнего дома, только и успевая прятать громоздкий бинокль от

излишне подозрительных старушенций. Они не крестились.

Тобольцев был молод. Пожалуй, слишком молод для ответственной

работы на моих врагов. Или я себе льщу? Двадцать три, не больше,

только, наверное, закончил, юридический и сразу оказался в лапах

рэкетиров. Что-то в его сутулости и всклокоченных волосах говорило о

недовольстве собственной участью. Но я ему не сочувствовал, он мне не

нравился. Хотя бы из-за перспективы всю ночь ждать его в Порше, чтобы

проследить дальнейшие передвижения.

Окна в машине запотели. Я отогревал себя крепким чаем из термоса и

гитарным нойзом My Bloody Valentine. Где-то в восемь утра юрист выбежал

из подъезда, забрался в грязную Ауди и выехал на Бульварное кольцо.