Переконфуженная до невероятности, я отправилась слушать разговоры в соседнюю
комнату, куда шли и другие.
-- Так вы думаете, батенька, присоседиться к государственному пирогу? --
укоризненно говорил медик Прохоров своему земляку, молодому человеку по
фамилии Кондратенко, недавно окончившему университетский курс.
"Что это за "государственный пирог"? Что может означать подобное выражение?"
-- ломала я себе голову. Меня приводило в отчаяние, что такая масса слов,
выражений и понятий были недоступны мне даже в простом разговоре.
-- Что же делать,-- было ему ответом,-- если помимо службы я ничем другим не
могу обеспечить существование моей семьи! Я не одарен никакими талантами, во
мне нет и способностей для того, чтобы заниматься какою-нибудь свободною
профессиею: я не могу быть ни ученым, ни профессором, ни художником, ни
артистом, ни писателем. Уроки, которые давали мне возможность существовать
хотя кое-как, и те кончаются, и я остаюсь без всяких средств, а между тем мне
подвертывается чиновничье место...
-- Полно вам, Кондратенко, вздор городить,-- возражал ему медик Прохоров,
молодой человек лет двадцати трех, брюнет, с черными глазами и весьма
решительным видом.-- Ведь только тот, у кого нет никакой энергии, никакой
инициативы, никакого чувства собственного достоинства, никакого сознания того,
что наступили новые времена, когда каждый обязан ворочать собственными
мозгами, не может взять себя в руки,-- одним словом, только жалкому сопляку
приходится теперь ходить на помочах какого-нибудь директора департамента,
тухнуть в канцелярии и заниматься никому не нужным бумагомаранием.
преступно идти по старой дорожке, проторенной нашими тятеньками. Я, как и ваш
земляк, тоже был лучшего о вас мнения.
-- Молодое поколение обязано отыскивать новые пути, соответствующие новым
современным требованиям! -- кричали ему на разные лады.
-- Очень возможно, что это только минутная слабость! Ведь иному трудно сразу
сбросить с себя ветхого человека.
-- Теперь, Кондратенко, нужно крепко держать себя в руках. Чтобы жить и
бороться в настоящее время, нужны люди со стальными нервами, с определенно
обоснованными принципами...
-- А главное, необходимо прежде всего выяснить, зачем живешь, по какой дороге
пойдешь, что будешь преследовать в жизни...
-- Может быть, Кондратенко говорит все это с целью узнать, как к этому
отнесутся люди нашего круга?.. А возможно, что он делает это с целью открыто
заявить нам, что с этих пор он не имеет больше ничего общего с идеалами,
дорогими для всех нас? У вас, Кондратенко, может быть, где-нибудь в глубине
вашей души есть маленький расчетец на то, что раз вы смело заявляете нам такие
ужасные вещи, У нас не хватит храбрости в глаза осудить вас?
-- Когда вы окончите обливать меня грязью, когда вы исчерпаете все ваши
нравоучения, ругань и низкие подозрения,-- я сразу отвечу всем вам. Я вижу, что
еще "Смерч" горит нетерпением обличить меня... Хотя это будет перефразировка
уже сказанного, но, сделайте одолжение, говорите и вы,-- не то с горечью, не то с
сарказмом произнес Кондратенко, бледный как полотно.
-- Напрасно, Кондратенко, вы вносите сюда столько раздражения. "Ты сердишься,
Юпитер,-- значит, ты не прав!" Обязанность человека нашего круга -- высказывать
товарищам все без утайки и фальши...-- ораторствовал "Смерч", по-видимому
ничуть не задетый саркастическим замечанием по его адресу.-- Мы собираемся
здесь не для светской болтовни и презираем тех, кто в глаза говорит одно, а за глаза
-- другое, как это было в обычае у наших родителей, когда у них сходились
обжираться кулебяками и разносолами и для пищеварения беседовали с
знакомыми! Ваше желание, Кондратенко, сделаться чиновником показывает, что вы
игнорируете одно из главнейших требовании молодого поколения -- разрывать с
прошлого жизнью, с ее обычаями и укладом, с понятиями наших отцов. Мы,
молодая Россия13, обязаны повергать во прах старые идолы и разрушать старые
храмы, чтобы на их развалинах создавать новую жизнь, и эта новая жизнь ничего
не должна иметь общего с жизнью старого поколения. Мы всегда должны твердо
идти по новой дороге, брать на себя только такую деятельность, которая приносила
бы пользу ближнему, а если ее нельзя найти,-- создать новую. Конечно, нам
предстоит отчаянная борьба с реакционерами, с предрассудками, с своим
собственным страхом перед всем новым даже, как это ни странно, с собственным
индифферентизмом к общественной деятельности, что так основательно внедрили
в нас наши милые папаши и мамаши... Вы упомянули, Кондратенко, что у вас
семья... Я не хочу верить, что вы женились из-за прихоти пошляка мужчины. Вы,
конечно, выбрали себе такую жену, с которою можете идти рука об руку в
общественном деле. В таком случае ваша жена будет помогать вам создавать новую
общественную деятельность...
При последних словах Очковская быстро выдвинулась вперед.
-- Позвольте, Ольга Николаевна,-- запротестовал Кондратенко,-- очередь за мною.
Я задержу недолго. Я должен сказать вам, господа, что, к сожалению, ничего не мог