o 746a5c7ff3383046

артиста, необходимы какие-то врожденные способности... Но это совершенный

вздор. Впрочем, такие рабские понятия были нормальным явлением в

крепостническую эпоху, когда все упования возлагались на бога и на крепостных. В

настоящее же; время нашим девизом должно быть: "При желании и воле можно

достигнуть всего собственными силами".

-- Кто же еще из нашего круга стоит за искусство? Вы, Лярская, вероятно, крепко

держитесь за свою музыку?

Особа, к которой были обращены эти слова, была одною из наиболее пожилых

среди присутствующих: у этой бледной девушки с исхудалым, утомленным лицом,

по-видимому давно уже утратившим блеск молодости, из-под густых, еще черных

бровей смотрели большие карие, живые и проницательные глаза.

-- Меня приспособили только к музыке... Ею только и кормлюсь, да плохо она

кормит, особенно теперь. Может быть, это оттого, что все кричат: "Наука, наука!"

Вот я и задумала поучиться... За уроки предметов, пожалуй, теперь будут больше

платить. Ведь у меня больная сестра на руках. А музыку я люблю, люблю всем

моим сердцем, всем помышлением... Кажется, удавилась бы, если бы хоть изредка

не могла послушать Глинку, Листа, Шопена...

Раздались хохот и восклицания:

-- Вот так бескорыстное служение искусству!

Лярская, видимо, не понимала ни этого смеха, ни иронических замечаний и

какими-то удивленными глазами посматривала вокруг.

-- Музыке у нас, в большинстве случаев, учили только людей богатых. Чтобы

наслаждаться ею, необходимо не только знать ее, не только быть сытым, но иметь

еще деньги, чтобы заплатить за билет в театр. А если есть лишние деньги, их

следует употреблять на что-нибудь более разумное...-- наставительно произнесла

одна из молодых девушек.

-- Художники-писатели приносили пользу хотя в прошлом, что же касается

музыкантов, но это уже совсем бесполезный народ. Даже ремесленник, простой

сапожник, который хорошо умеет шить сапоги, полезнее человечеству, чем все эти

дармоеды-музыканты,-- решительно произнес Прохоров.-- А ведь какая уйма денег

идет на эту музыку и музыкантов! Строят консерватории, выдают стипендии, а

народ коснеет в невежестве... Для народных школ в России нет никогда денег.

-- За борт музыку, за борт! -- повторяло в голос несколько человек.

-- Да, теперь другое время, должны быть и другие песни!

В одной из групп Очковская говорила:

-- По-вашему, человек может сделать с собою все, что пожелает: одному ничего

не стоит заставить себя заниматься тем, к чему у него отвращение, другому --

развить в себе голос, даже и в том случае, если природа не наделила его им, третий

-- может бросить все, в чем он находит радость и счастье: музыку, чтение

поэтических произведений,-- одним словом, совершенно переделать себя на иной

лад. Если это и возможно, в чем я сильно сомневаюсь, да и не вижу в этом никакой

необходимости, то, во всяком случае, для этого нужны исполинские силы!

-- Если у человека не слякотная натура,-- набросился на нее "Смерч",-- он

восторжествует над всеми своими пошленькими чувствицами и вожделениями, он

будет их царем, а не рабом. Но ведь вы верная последовательница идей

"словесника"... вы, великолепнейшая, изящнейшая...

-- Зачем вы подбираете эпитеты для моего уязвления?

-- Потому что вы чересчур заняты своею великолепною особою. И такое

красование собою вам никогда не даст возможности восторжествовать над

пошлостью, привитою вам вашими превосходными учителями вроде господина

Ваховского... В жизненной борьбе вы всегда останетесь пушечным мясом...

-- Я знала, что без пушечного мяса у вас дело не обойдется...-- с ядовитым смехом

отвечала Очковская.

Но это только подлило масла в огонь, и "Смерч" уже с расширенными зрачками, окончательно забывая здравый смысл, хрипло кричал ей:

-- Да, я скажу... я брошу вам в лицо... при всех... вы очень любите покрасоваться

своим великолепием! При ваших ветхозаветных взглядах на любовь не вам

поднимать знамя прогресса, не вам стоять в рядах женщин, борющихся за

эмансипацию! Да-с, извините-с, не вам. Вы выскочите замуж за пошляка... за

красивого самца... за реакционера. Попомните мое слово: сильно обожжете свои

крылышки! О, она даст вам себя почувствовать, эта вами воспетая страстная

любовь!..

-- Чего вы захлебываетесь от злости? -- крикнула ему Ольга Николаевна.

В ту же минуту Прохоров оттянул за руку "Смерча" в сторону и начал вполголоса

выговаривать ему:

-- Ну, знаете ли, дружище, это не того... Дружескому обсуждению и выяснению

современных вопросов и злоб дня вы придаете чисто личный характер, столь

порицаемый нашим кружком. Неужели вы совсем потеряли способность наблюдать

за собою? Неужели не поняли до сих пор, что не можете хладнокровно слова

сказать с Очковскою? Вы по праву считаетесь прогрессистом и прекрасным

пропагандистом, а между тем вы рискуете, что присутствующие зачислят вас в

разряд таких господчиков, как Отелло, и других первобытных дикарей. Вам бы,

знаете, освежиться, выйти на воздух...

"Смерч", несмотря на свою запальчивость, моментально последовал совету: не

проронив более ни слова и ни с кем не простившись, он вышел из комнаты.