o a3f5f3fb25c31a8f

— Я произвел точные подсчеты. Нам может не хватить угля до Диксона.

— Здрасте… пожалуйста. «Волосевич сказал», «Мы устроим усовершенствования»… Так где

же они, ваши усовершенствования? Я вас спрашиваю, где? И потом, что это за формулировка:

«может не хватить». Хватит или не хватит?

— Не хватит, — упавшим голосом сказал Полковник. — Самую малость не хватит. Тонн

восемь-десять. Проклятые котлы жрут чрезмерно. Дефектное парораспределение…

— Это я все уже слышал. Что вы предлагаете? Как пойдем дальше?

Полковник молчал, а мне в душе было и смешно, и Жалко его, и сердился я на механика. Вот

такая безответственная болтовня могла поставить судно в тяжелое положение! Правда, все было

против нас: запас топлива, подвязанный «хвост», встречный ветер… Хорошо, что есть выход.

— Ну что все-таки дальше, Владимир Алексеевич?

— Придется ждать. Кто-нибудь пройдет мимо. Может быть, даст десяток тонн.

— А если не пройдет? Все ходят Карскими воротами. Так и будем здесь куковать? Наянов нас

не поблагодарит, если мы не успеем. Ледовая обстановка ждать не будет.

Вдоволь насладившись смущением стармеха, я сказал:

— Ладно, Володя, не горюй. Капитан тебя на этот раз выручит. Но в следующий раз поменьше

остри и побольше думай о переходе.

— Да ведь я хотел как лучше…

— Возьмем уголь на лихтере у Ерохова. Две тысячи тонн угля с собой тянем. Обезугливание не

страшно. Вот так, милый друг. Соображать надо.

Стармех просветлел:

— Правильно. А я как-то не догадался. Голова!

Пойду подготовлю все к бункеровке с лихтера.

Он ушел довольный и успокоенный.

В проливе Юшар на Вайгаче мы подобрали буксирный трос и аккуратно поставили лихтера на

якорь в удобной, закрытой от ветров бухте Варнека. Можно было приступать к бункеровке. Не

отдавая буксир, ошвартовались у лихтера с углем.

— Пусть Андрей Филиппович выйдет, — попросил я принимавшего швартовы матроса. —

Скажите, что капитан «Менделеева» просит.

Через несколько минут на палубе появился Ерохов. На этот раз он не выглядел так блестяще,

как в Архангельске. На нем был ватник и шапка-ушанка.

— Привет! — помахал он мне рукой. — Неплохо довели. Все в порядке. Старайтесь. За нас

премию хорошую дадут.

— Спасибо, — поклонился я. — Ты бы нам, Андрей Филиппович, уголька дал тонн двадцать, а?

Лицо у шкипера сделалось каменным.

— Чего? Уголька? — переспросил он. — Где же это я вам его возьму?

— Две тысячи тонн имеешь на борту и не знаешь, где взять?

Вот тут Ерохов, наверное, снова почувствовал себя человеком и решил отплатить капитану-

буксировщику за все унижения, которые он перенес и которые еще, вероятно, придется

перенести.

— Вы что, не знаете, что груз — это святое дело для команды? Мы должны его доставить в

порядке. Законы знаете?

Ерохов был прав. Груз неприкосновенен. Но…

— Тут особый случай, Андрей Филиппович. До Диксона нам не хватит, вот какое дело. Я тебе

оформлю официальный документ, и «Экспедиция» заплатит хозяевам угля все, что положено.

Выписку из вахтенного журнала дам, что необходимость была. Форсмажорный случай, так

сказать… Ну, порядок?

Ерохов презрительно взглянул на меня, плюнул за борт и раздельно проговорил:

— Никакого вам угля не будет. Вы поняли меня, я надеюсь?

— Так нам же не дойти так!

— А это меня не интересует. Вы буксировщик, должны довести до места. — И Ерохов,

повернув ко мне спину, зашагал к надстройке.

— Да что вы на него смотрите, товарищ капитан! Давайте мы сейчас пойдем и сами откроем

трюм. Нас-то ведь больше? — возмущенно закричал боцман. — Там на Диксоне объясните, в

чем дело.

— На абордаж, значит, взять?

— Ага, на абордаж. Ха-ха! Разрешите?

— Да нет, Агафонов, это не пойдет. Андрей Филиппович, подожди! — крикнул я Ерохову,

остановившемуся у двери.

— Ну, чего вам? Угля не дам. И не просите, и объяснять мне ничего не надо… Груз трогать не

буду.

— До чего же дуб! — проворчал Володя Бондарь. — Ничего не соображает.

— Тогда, Ерохов, пеняйте на себя. Я ухожу. Беру маленький лихтер и иду с ним в Нарьян-Мар за

бункером. Но за вами больше не приду. Поняли? Будете загорать здесь до тех пор, пока не

пришлют нового буксировщика.

— Ну, этого вы не сделаете. — усмехнулся шкипер. — Такой фитиль получите, до сердца

дойдет.

Я побежал на мостик, схватил мегафон и скомандовал:

— По местам! Отдать буксир и швартовы! Матросы с удовольствием бросились выполнять

распоряжение. Я, конечно, не оставил бы лихтер, но был так возмущен, что хотел отойти от

непокорного подопечного и где-нибудь подальше от него обдумать свои дальнейшие действия.

— Чисто! — донеслось с кормы.

Звякнул телеграф, и «Менделеев» начал тихо отходить от лихтера. Я глядел на застывшего на

палубе Ерохова. Он не ожидал, что буксир уйдет от него. И вопрос с «фитилем» был неясен. Кто

из нас его получит? Расстояние между судами медленно увеличивалось, и тут Ерохов не

выдержал и я услышал желанное:

— Давай подходи обратно!

Ага, метод устрашения сработал! Теперь я снова был хозяином положения и мог диктовать свои