О бедном монахе замолвите слово.

Надо сказать, пророк из него получился не хуже, чем художник: оторвав меня от утренней практики, за нами притащился наряд городской стражи. Они показали мне приказ о задержании, выполненный хоть и на дешевом грубом свитке, не раз уже выскобленном, но, зато с красивыми печатями.

— Я хочу знать, — звонким голосом, полным праведного негодования вопрошала Ванкси присутствующих официальных лиц. — По какому праву в этом городе стража хватает законопослушных путешественников!

Я же тем временем был занят тем, что осматривался: в залах суда при городских управах мне ранее бывать не доводилось. Хотя, смотреть было особо не на что — большой зал со скамьями вдоль стен, да небольшой помост в центре, для обвиняемого. В дальнем углу резво шуршал кистью по деревянной табличке, не теряя при этом сонного выражения на лице, местный писарь. Прочие же присутствующие в лице городских чиновников и стражников интереса к происходящему не проявляли, а кое-кто явственно боролся с накатывающей зевотой. Но зевали и маялись от скуки не все: от пылких взглядов, бросаемых на этого старика высоким, богато одетым юношей, черты лица которого чем-то неуловимо напоминали гримасу одной из корявых обезьянок, столь талантливо одолеваемых (на собственной картине) бравым Линь Кэ, моя спина ощутимо зудела. От него не отставал и невысокий сухощавый тип солидного возраста, одетый подчеркнуто скромно и сидевший рядом с ним. Всю эту публику я видел в первый раз, и чем успел вызвать явную неприязнь мне было непонятно.

— Для начала, юная госпожа, — прервал ее пламенный спич толстопузый чиновник, смешно пошевелив тоненькими усиками, — Законопослушных путешественников никто здесь не хватает. Но наша цель, как верных слуг Императора, неустанно бдеть за соблюдением его законов и его повелений, дабы не допустить нанесения никакого ущерба интересам нашего государства, а также защитить народ, счастливо проживающий под сенью длани его Величества, от происков разных негодяев. И мошенников, — с неким намеком добавил он.

— Это серьезное обвинение, — не замедлила оскорбиться Ванкси за нас обоих, несмотря на то, что последние слова толстяка явно адресовались исключительно в мою сторону. — И что же в прекрасном Дунху теперь считается мошенничеством? Ночевка в гостинице, посещение купальни, рынка, или поход в ресторан?

Толстый чиновник в ответ лишь весело хмыкнул — по выражению его лица лично мне было понятно, что он всего лишь выполняет чей-то заказ, а на обстоятельства дела ему, собственно, плевать, причем сама ситуация его немало забавляет.

— Да будет вам известно, юная госпожа, что не далее, как вчера в управление Цюгуань города Дунху поступило сообщение от некоего законопослушного гражданина, о попытке продажи в его лавке инструментов Фэн Шуй. При этом справедливая и честная цена, предложенная этим гражданином, была с презрением отвергнута, а присутствующий при этом воин городской стражи, собиравшийся засвидетельствовать законность сделки… — тут толстяк на мгновение прервался. и сверился с собственными записями. — В стихотворной форме был послан в… гхм… неважно, куда. И что вы сможете сказать на это, достопочтенный… — тут толстяк снова прервался. — Дао Ли?

— Справедливая цена??? — взорвалась Ванкси. — Жалкие гроши! А этот крысены… Ау!!!

— Моя дорогая внучка всего лишь хотела сказать, что с уважаемым гражданином мы не сошлись в цене, — пояснил я, убирая ногу с туфельки Ванкси, куда был вынужден поместить свою конечность, пока девушка не ляпнула лишнего. Еще нам тут судилища за «ложный» донос и оскорбление представителей власти не хватало. — А у храброго воина городской стражи я увидел некоторый переизбыток янь-ци, и, посему, предложил ему посетить бордель, дабы привести организм в равновесие естественным путем. Этот старый Дао является также практикующим алхимиком, и я знаю, о чем говорю. Всего лишь добрый совет хорошему человеку. Этот старик искренне сожалеет, что чистосердечный порыв привел к недопониманию. И разве закон запрещает спорить о цене? Но нет никакого смысла долго торговаться, если цена, которую готов дать покупатель, смешна.

— То есть, о том, что вы пытались продать инструменты Фэн Шуй, вы возражать не будете? Тогда позвольте узнать, откуда эти инструменты у вас, и с какой целью вы их с собой носите, и почему продаете? Да будет вам известно, что в нашей провинции ранее зарегистрированы случаи пропажи мастеров Фэн Шуй.

— Вы что, осмеливаетесь обвинить старика Ли в грабежах и убийствах?! — взорвалась Ванкси.

— Никто пока никого ни в чем не обвиняет. Пока что, — многозначительно поиграл бровями улыбчивый толстяк. — Но если, вы продаете инструменты, значит, они вам не нужны!

— Это запрещено законом, продавать ненужные вещи? — поинтересовался я у присутствующих.

В этот момент двери зала распахнулись, и в зал вошли еще несколько человек, среди которых знакомым мне оказался только один, а именно — художник Линь. Он приветственно помахал мне рукой, и ободряюще улыбнулся. Остальные лишь скользнули по нам с Ванкси равнодушными взглядами, и заняли места на скамьях вдоль стен.