О бихевиоризме

Предполагается, что в памяти хранятся копии стимулов – лиц, имен, дат, текстов, мест и так далее, которые при извлечении оказывают определенное воздействие на оригиналы. Копии не могут иметь размеры оригиналов; они должны быть преобразованы и закодированы – возможно, в виде энграмм, реверберирующих нейронных цепей или электрических полей. Особенно трудно представить хранение в памяти музыкальной композиции или истории, которая имеет свойства времени. Тем не менее обо всех этих вещах говорят, что они «хранятся» в памяти.

Но что является ментальной аналогией физического поиска? Как нам найти тот или иной предмет в хранилище памяти? Платон поднял фундаментальный вопрос: «Значит, человек, знает он или не знает, все равно не может искать. Ни тот, кто знает, не станет искать: ведь он уже знает и ему нет нужды в поисках; ни тот, кто не знает: ведь он не знает, что именно надо искать»[25]. Ибо «спрашивать» означает «искать». Если мы можем вспомнить имя, нам не нужно искать его в памяти, если мы не можем его вспомнить, как мы будем его разыскивать? Когнитивный психолог говорит о различных системах доступа, заимствованных из картотек библиотек, компьютеров, складов, почтовых систем и так далее. Таким образом, лучший поиск определенных видов предметов приписывается «системе адресации, которая обеспечивает немедленный доступ к предметам» – как и должно быть!

В анализе поведения вероятность заменяется доступностью. Условия, влияющие на организм, не хранятся в нем. Они никогда не находятся внутри его, они просто его изменяют. В результате организм ведет себя специфично при особых видах контроля стимулов. Будущие стимулы эффективны, если они похожи на те, что были частью предыдущих условий. Случайный стимул может «напомнить» нам о человеке, месте или событии, если он имеет некоторое сходство с этим человеком, местом или событием. Напоминание означает вероятность реакции, возможно перцептивной. Имя может напомнить нам о человеке в том смысле, что мы сейчас его видим. Это не значит вызвать в воображении копию человека, на которую мы затем смотрим, а просто означает, что мы ведем себя так же, как вели себя в его присутствии в какой-то более ранний момент. Тогда в нас не было копии его визуального облика, как нет ее и сейчас. Случайный стимул не отправляет нас на поиски сохраненной копии, которую мы, найдя, воспринимаем снова.

Все обширные эксперименты когнитивных психологов по изучению доступности можно переосмыслить в терминах вероятности. Если знакомые слова вспоминаются быстрее, чем незнакомые, то это потому, что они имеют бо`льшую начальную ценность благодаря уже имеющейся истории, на которую намекает слово «знакомый». Нам не нужно делать вывод, что «хранилище слов имеет такую форму организации, которая позволяет быстрее получить доступ к более часто требуемым элементам, чем к более редким».

Техники вспоминания направлены не на поиск в хранилище памяти, а на повышение вероятности ответа. Мнемоники – это заранее заученные или легко усваиваемые модели поведения, которые подсказывают или иным образом усиливают поведение, которое необходимо вспомнить. Если мы забыли следующую часть музыкального произведения, которое играем, или стихотворения, которое читаем, мы возвращаемся к началу, но не потому, что музыка или стихотворение хранятся в памяти как единое целое и одна часть помогает нам найти другую, а потому, что дополнительная стимуляция, которую мы создаем вначале, достаточна, чтобы вызвать забытый отрывок. Вспоминая имя, полезно пройти по алфавиту, но не потому, что мы храним все известные нам имена в алфавитном порядке, а потому, что произнесение звука буквы – это произнесение части имени; мы вызываем ответ в себе, так же как и в другом человеке, которому мы помогаем его вспомнить. Когда, вспоминая имя, мы находим неправильное имя слишком устойчивым, это происходит не потому, что неправильное имя «маскирует цель» в нашем хранилище памяти, а потому, что оно неоднократно воспроизводится, исключая имя, которое мы вспоминаем. Техники, позволяющие научиться наблюдать так, чтобы запоминать быстрее, – это не техники запоминания, а скорее техники создания эффективного восприятия. Художник, глядя на сцену, которую он впоследствии зарисует, в какой-то степени зарисует ее так, как смотрит, тем самым закрепляя тот тип поведения, который будет важен для него в дальнейшем.

Метафора хранилища памяти, которая, казалось бы, так неожиданно подтвердилась благодаря компьютеру, доставила много проблем. Компьютер – плохой пример, такой же неудачный, как и глиняные таблички, на которых, вероятно, впервые была основана метафора. Мы действительно делаем внешние записи для будущего использования, чтобы дополнить дефектные условия подкрепления, но предположение о параллельном внутреннем процессе ведения записей ничего не добавит к нашему пониманию такого рода мышления. (Кстати, человека как машину представляет не бихевиорист, а когнитивный психолог с его компьютерной моделью разума.)

Решая проблемы