О бихевиоризме

Использование при прогнозировании. Возможно, решение будет более сложным, если мы желаем просто предсказать поведение. То, что человек чувствует, является продуктом условий, от которых зависит его будущее поведение, и поэтому между ним и чувствами существует интересная связь. Было бы глупо исключать информацию о том, что человек знает о своем текущем состоянии или о том, как ее можно использовать. Он может сказать, что делает то, что «ему хочется делать», не спрашивая, почему он так себя чувствует, а мы можем попросить его сказать, что ему хочется делать, и использовать его ответ без дальнейших расспросов, готовясь к его поведению. В обычном разговоре ограничения точности, отмеченные в главе 2, не обязательно существенны, но тем не менее мы можем предсказать поведение более точно, если у нас есть прямые знания об истории, к которой должны быть отнесены чувства.

Отношение, мнение или интеллект как состояния, выводимые из поведения, также бесполезны в контроле. Но они позволяют нам предсказывать один вид поведения по другому виду, связанному с ним предположительно из-за общей причины.

Использование при интерпретации. Когда поведение человека наблюдается в условиях, которые не могут быть точно описаны и где история недоступна, предсказать или контролировать поведение практически невозможно. Но бихевиористский подход все же полезнее, чем менталистский, в интерпретации того, что делает человек или почему он ведет себя именно так и в этих обстоятельствах. Слушатель обычно без труда распознает идеи, выражаемые говорящим, хотя у него нет независимых доказательств, но если мы собираемся гадать, полезнее предположить генетическую предрасположенность и историю окружающей среды, чем чувства, ставшие их результатом.

Как далеко назад? Когда человек говорит, что он действовал, «потому что ему захотелось», мы не можем доверять этому «потому что», пока не объясним, почему у него возникло это чувство. Однако нам возражают, что мы должны где-то остановиться, чтобы проследить причинно-следственную цепочку в прошлое, и с таким же успехом можем остановиться на психическом уровне. Очевидно, что именно это и делается в большинстве случаев в менталистских дискуссиях, и именно поэтому они блокируют дальнейшее исследование. Действительно, мы можем проследить поведение человека не только до физических условий, которые формируют и поддерживают его, но и до причин этих условий и причин этих причин, почти до бесконечности, но нет смысла возвращаться дальше того момента, где можно предпринять эффективные действия. Эта точка находится не в психике, и объяснительная сила психической жизни неуклонно снижалась по мере того, как перспективы окружающей среды становились все более понятными.

Связь с другими науками. Другой вопрос заключается в следующем: какая позиция в большей степени способствует сотрудничеству с социальными науками, с одной стороны, и физиологией – с другой? Здесь, опять же, бихевиористская позиция, похоже, находится на первом месте. Когда-то социальные науки были в значительной степени психологическими. Экономика имела своего Экономического Человека, а политология – свое Политическое Животное, но когда было признано, что психические свойства этих существ, очевидно, были придуманы именно для объяснения рассматриваемых явлений, психологизм был отвергнут. Бихевиористская формулировка, можно сказать, восстанавливает роль индивида в социальной науке. Результатом является не «бихевиоризм» политического действия (который, как мы видели, может быть версией структурализма), а новый подход к предпосылкам, от которых зависит экономическое и политическое поведение.

Бихевиоризм также близок к физиологии: он ставит задачу перед физиологом. В свою очередь, ментализм оказал медвежью услугу, поведя физиологов по ложному следу в поисках нейронных коррелятов образов, воспоминаний, сознания и так далее.

Необходим ли выбор? Есть те, кто желает и того и другого и продолжает называть психологию наукой о поведении и психической жизни. Это означает возвращение к трехступенчатой последовательности, в которой физическая среда воздействует на организм, порождая ментальную или психическую деятельность, которая в конечном итоге может найти выражение в физических действиях. Остается загадкой, как физическое событие вызывает психическое, которое, в свою очередь, вызывает другое физическое событие, и возможно, загадка не имеет ответа (один специалист по физиологии зрения сказал, что «переход от возбуждений в коре головного мозга к субъективному опыту не поддается объяснению»).