О, боже, снова Париж! Наблюдая за французами

Но мсье Рибу вовсе не предлагал мне отправиться отдать дань памяти мертвым. Да, он показывал в сторону памятника, но хотел обратить мое внимание на безликое здание со стеклянным фасадом и вывеской с надписью «Caf'e de la Mairie», расположенное на углу площади.

Тогда я еще не знал некоторых очень важных особенностей caf'e в городках сельской Франции, куда редко ступает нога туриста. Нельзя сказать, чтобы люди там были недружелюбными. Дело в том, что они настолько непривычны к незнакомцам, что попросту их не замечают. А если все-таки замечают, то теряются, не представляя, что с ними делать. Бармен четко знает, что и в какое время суток пьет каждый из его клиентов, а появление чужака ставит его в тупик. Почему кто-то расселся на стуле Марселя, когда самого Марселя вот уже три года как нет в живых?

Посетителями caf'e были сплошь мужчины в возрасте от тридцати лет до «столько не живут». Не меньше десяти человек, и по крайней мере половина носила усы. Воздух был насыщен табачным дымом, пивными парами и комментариями о «Тур де Франс», и этот коктейль лениво перемешивал потолочный вентилятор.

Я приветствовал всех дружеским «Бонжур!» и встретился взглядом с каждым, кто посмотрел в мою сторону. Несколько человек ответили на мое приветствие, но тот единственный, с кем мне действительно хотелось пообщаться, не отреагировал. Бармен тянул пиво из стакана, слушая бурчащего на местном диалекте старика, который сидел перед ним за стойкой бара.

Что ж, подумал я, уж мсье Рибу они наверняка знают. Он-то и попросит, чтобы нас обслужили.

На столике, за которым я расположился, лежала местная газета, и я расшифровал передовицу, в которой был представлен подробный отчет обо всех происшествиях на региональных дорогах. Про мою аварию не было ни слова, но, в конце концов, она и не могла конкурировать с сенсационными новостями о том, что «Вел Сатис» выжимал на трассе двести километров в час, а грузовик с вином занесло, и это обернулось пробками длиной шестьдесят километров, поскольку водители просто не могли заставить себя проехать мимо валявшихся бутылок «Кот-дю-Рон». Идеальное вино для измученных жаждой автолюбителей, не отказывающих себе в удовольствии выпить за рулем.

– Salut, Pierre![52]

Раздался дружный хор приветствий, когда мсье Рибу бодрым шагом зашел в caf'e. В руке у него был полиэтиленовый мешок, полный огурцов.

– Ты до сих пор не обслужил моего английского друга? – прибавил он, опустил мешок с огурцами на мой столик и отправился приветствовать односельчан. При этом он журил их за необщительность, и те, кто помоложе, потянулись ко мне с рукопожатиями и «бонжурами».

Представители старшего поколения, казалось, до конца своих дней приросли к барным стульям.

– Viens, viens. – Рибу помахал мне рукой, подзывая, и я подошел и встал у стойки бара, как взрослый. Мэр объяснил, кто я такой, что было встречено понимающими кивками.

– Не был ли ты повыше ростом? – спросил один из мужчин.

– Да, – ответил я, – до операции.

– Нет, – продолжил мой дотошный собеседник, – но разве у девчонки Бриджит был не…

– А у твоей жены разве нет двухметрового любовника? – перебил его Рибу.

Смех, похлопывания по плечам, грязные намеки положили конец обсуждению физических параметров бывшего бойфренда Флоранс.

Еще несколько минут назад я был чужаком, не достойным внимания, и вот уже вместе с мэром и меня посетители caf'e наперебой приглашали к себе домой на рюмочку.

– Нет, не сейчас, – сказал Рибу, допивая кофе. – Нам еще предстоит несколько визитов в деревне.

Прощаясь, мы обменялись рукопожатиями по кругу, и мсье Рибу обещал каждому заглянуть на ap'ero в течение недели. Я подумал о том, что в этих краях наверняка можно сколотить состояние, если открыть клинику по пересадке печени.

Еще часа два Рибу мотал меня по окрестностям, не пропуская ни одной фермы в радиусе трех миль от дома Бриджит. На фермах остались старики, чьи дети уехали работать в город, то есть в Лимож, Туль или Брив. Встречались и пары среднего возраста, но их дети тоже планировали перебраться в город.

Я посидел за столом в десятках кухонь, отведал клубничный пирог, клубничный торт, клубничный мусс, клубнику в красном вине и клубнику в чистом виде. У сезонного продукта есть существенный минус – вы обречены весь сезон употреблять его в пищу.

Я пил вино и вишневую eau de vie[53]. Повсюду меня встречали с приветливым любопытством и подношениями в виде клубники и кабачков. Кстати, меня тоже поджидал мешок с огурцами, подарок от кюре.

Мне устраивали экскурсии по очаровательным амбарам, демонстрировали соблазнительные септики. А также предложили пострелять кроликов («они не убегают»), накопать себе кротов («всего сто шкурок, и получится отличный жилет»), посмотреть телевизор («у нас тут три канала, и изображение очень четкое»).

К пяти часам я уже опьянел, объелся клубникой, и меня тошнило от изобилия реалий сельской жизни.

– Пожалуй, пора ехать домой на ap'ero, – объявил мэр.