o c24ec28d571a6d65

Питер жив был, только ранен. Вот так. Ну да много лет прошло, - она махнула рукой и

внезапно, озорно шепнула: «Уильям говорил, ты там картины какие-то мне привез. Так багаж

ваш из порта еще до ужина доставили, твои сундуки уже в опочивальне стоят».

Адмирал вдохнул запах жасмина и сказал: «Ты поднимайся, я Питеру и Майклу спокойной

ночи пожелаю, и тоже приду».

Марфа сидела на бархатной кушетке, расчесывая волосы, глядя на затухающий над

крышами Лондона закат.

Виллем тихо запер за собой дверь и, взяв у нее гребень , попросил: «Позволь мне».

Марфа все смотрела в окно, а потом проговорила: «Ты скажи мне, любимый. Я же вижу –

случилось что-то. Скажи, пожалуйста».

Он прижался щекой к мягким локонам, и тяжело вздохнув, начал говорить.

Марфа внезапно повернулась, и, взяв его руку, велела: «Пойдем в постель».

Она устроила голову мужа у себя на плече, и, вытерев ему слезы, тихо сказала: «Бедный

мой. Ну не надо, не надо, Виллем, Господи, я и не знаю даже, как утешить тебя».

-Я ее очень любил, Приянку, - почти неслышно сказал адмирал. «А как было, - он

усмехнулся, - мы с экипажем идти собрались, ну, сама понимаешь куда».

-Да уж понимаю, - улыбнулась Марфа.

-Ну вот, - Виллем приподнялся на локте, - а я с торговцами сидел, насчет погрузки, и

задержался. Спускаюсь по трапу, а там стоит этакая пигалица, - она маленькая была, как ты,

- дерзко на меня смотрит и спрашивает: «Вы капитан?»

- Ну, я – отвечаю. «А тебе-то чего?».

-Меня зовут Приянка, - и смотрит на меня лазоревыми глазищами. Волосы у нее каштановые

были, ну, как у Стивена. Отец Джованни мне говорил, что у Анушки тоже, - адмирал

вздохнул. «Сари тоже синее, серебром расшитое, - до сих пор его помню. «Я, - говорит, -

хочу вас на свадьбу пригласить, у нас положено так – кто первый на дороге встретится, того

и приглашать». Врала ведь, и не краснела, - хмыкнул адмирал.

-А я оглядел ее сверху – она мне не то что по плечо, по локоть была, ну тоже, как ты, -он

почувствовал мягкую руку Марфы, что гладила его по голове и, закрыв глаза, продолжил, - и

так же дерзко отвечаю: «Если вы замуж выходите, то я не приду, потому что не могу

поручиться, что вашего жениха не убью, прямо там».

Она расхохоталась: «Нет, - говорит, - я там танцую, ну, на счастье, как у нас делают.

Танцевала она так, что, - Виллем помолчал, - век бы на это смотрел. Потом я пошел ее

домой провожать, а Амрита уехала куда-то, на другую свадьбу, в горы. Она останавливается

на пороге дома – жарко было, помню, дышит так, прерывисто и говорит: «Я про примету вам

соврала, капитан Виллем, я как вас на пристани увидела, так уже неделю хожу туда, каждый

день».

-Зачем это? – спрашиваю.

-На вас поглядеть, - отвечает и тянется меня поцеловать, только не достает, бедная. Я ее на

руки подхватил, и усмехаюсь: «Стоя-то, вряд ли получится, сеньорита».

Марфа посмотрела на нежную, ласковую улыбку мужа и, обняв его покрепче, шепнула: «Не

рви ты себе сердце, любовь моя, не надо, пожалуйста».

-Я этого никогда никому не рассказывал, - после долгого молчания ответил Виллем.

-Она мне руки на шею закинула: «Значит, лежа надо, - отвечает. Ну вот, - он опять замолчал,

и, наконец, продолжил: «У нее не было никого, ну, до меня. С утра просыпаюсь, вижу на полу

поднос с едой, и она сидит, смеется. Тут я ей говорю: «Все, иду в собор, хоть бы, сколько это

ни стоило, но до отплытия я с тобой обвенчаюсь, поняла?». Не хотела она, упрямая была, - я

таких упрямых, кроме нее и тебя, и не встречал больше.

-А потом, - он нашел руку Марфы и поднес ее к губам, - как она мне сказала, что дитя будет -

мне уже и отплывать время пришло. «Хорошо, - говорю, - я следующим годом вернусь, и

сразу из порта – с тобой к алтарю пойду». Согласилась вроде. Ну а потом, что случилось, -

Виллем все еще лежал с закрытыми глазами, - сама знаешь, сказал же я тебе.

И Стивену я теперь жалею, что не говорил – хоть и умерла Приянка, но надо было. А я, как

Анушку с Амритой не нашел, в Европу вернулся, потом гёзы начались, взятие Брилля, война

с испанцами..., - он не закончил и опять поцеловал ее руку. «Я потому тогда и сказал тебя, в

замке, что мне любить нельзя – видишь, я любил, и как все это закончилось».

Марфа поцеловала его в лоб, и, поднявшись, накинув халат, твердо сказала: «Сделаю тебе

вина с пряностями, теплого, и спи, пожалуйста. Тебе завтра к оружейнику, на верфи, с

Николасом – спи».

-Прости меня, - сказал Виллем, так и не открывая глаз. «Прости, пожалуйста. Надо было

раньше.., - он чуть поморщился, как от боли и Марфа озабоченно спросила: «Что такое?»

-Ничего, - он чуть улыбнулся. «Ничего, любовь моя».

Она принесла мужу вина, и, устроившись рядом, держала его за руку – пока Виллем не

заснул.

Взяв донос, что так и лежал на кушетке, заперев тайный кабинет, Марфа разложила на

конторке три документа – расписку, донос и письмо, и долго их сравнивала. «Одна рука,

сомнений нет, - хмыкнула она, и, принеся из опочивальни подсвечник, села писать – в Рим, и

в Гоа.

Виллем оглядел маленький, уютный домик, что стоял на узкой улице, и, повернувшись к

Николасу, заметил: «Сад тут большой, кухня просторная и цена хорошая, так, что не