o c24ec28d571a6d65

-И вот еще что, - как дочку твою повенчаем, бери-ка ты Федосью со Степой и в усадьбу нашу

деревенскую отправляйтесь, а мы к вам на Рождество приедем».

-Марфа Федоровна, - Волк помрачнел.

Женщина положила свою маленькую руку поверх его и, прищурившись, сказала: «Ну и

пальцы у тебя, Михайло Данилович, хорошо, что я на Москве ногами-то редко ходила, все

больше на возке, а то бы ты у меня кошелек срезал в мгновение ока.

-Вина мне налей, - велела Марфа, и, отпив, продолжила: «Что ты мне сейчас сказать хочешь

– так я все это знаю. Побудь хоть немного с женой и сыном-то, Михайло Данилович, вы ж

чуть не потеряли друг друга, опять. Да и человек этот, с кем Виллем тебя свести хотел – нет

его в Лондоне сейчас, на континенте он. Отдохни, - ласково добавила Марфа.

-Да уж на корабле отдохнул, - буркнул Волк.

-А в усадьбе мужская рука нужна, - задумчиво проговорила женщина, - сам знаешь, что это –

когда только изредка приезжаешь. Конюшня там, за лошадьми ухаживать надо, ну там

поправить что-то, починить. А после Рождества и сведем тебя с тем человеком, опять же, и

языки подучишь, к тому времени.

Волк тяжело вздохнул и твердо сказал: «Ну, если только до Рождества».

-К священнику я сама завтра схожу, - улыбнулась Марфа, - а ты с сыном побудь, все же

расстанетесь скоро, и надолго, кто знает, когда Данилка вернется.

-Матушка, - позвал ее Уильям, - а можно мы с Дэниелом, Николасом и Мартой после ужина

на Темзу сходим? Светло еще, я им хочу Лондонский мост показать.

-Конечно, - улыбнулась Марфа. « Ты, Питер, тогда проведи зятя своего по дому, покажи ему

– что у нас тут где, а мы с Тео и Виллемом поговорим. Дайте-ка мне внука моего, -

потянулась она.

-У, какой ты толстый, - рассмеялась она, качая мальчика на коленях. «Дядя твой такой же

был».

Уильям покраснел и тихо пробормотал: «Не слушайте ее, я уж и не толстый давно».

Когда прочли молитву, и за большим столом орехового дерева осталось только трое

взрослых, Марфа, гладя светлые кудри уснувшего Степы, отпила кофе и тихо сказала:

-Ну не вини себя, девочка. Ты с этим мерзавцем столько лет прожила, понятно, что хотелось

как можно быстрее от него избавиться. Надо тебе было, конечно, детей сначала в этот ваш

замок отправить, но, сама видишь, он и оттуда Беллу выманил. Бедный ребенок, - Марфа

перекрестилась, - он ведь что угодно мог с ней сделать, даже в море выбросить.

Тео расплакалась, и адмирал, обняв ее, вынул из кармана платок, и вытер ей слезы.

-Но ничего, - Марфа потрещала пальцами и хищно, нехорошо улыбнулась, - он ведь сказал

тебе, что в Рим поедет брак аннулировать?

-Ну да, - непонимающе ответила Тео, - он ведь католик, мы в Акапулько, в соборе венчались.

-Конечно, - Марфа зло рассмеялась, - а браки у нас аннулируются Апостольским Трибуналом

Священной Римской Роты. Напишу в Рим, прямо завтра с утра.

-Фрэнсис, - понимающе усмехнулся адмирал, и обняв Тео, нежно сказал: «Не волнуйся,

дочка, если капитан Вискайно хоть ногой ступил на порог курии, мы его найдем».

-А того священника, значит, отец Джованни звали? – медленно спросила Марфа. «И он тебе

сказал, что вы во Флоренции встречались? Высокий, смуглый, темноволосый, очень

красивый?»

-Ну да, - Тео всхлипнула, - ты не помнишь его разве? Я сразу вспомнила, таких не забывают.

-Помню, - после долгого молчания ответила мать, и добавила, перекрестившись: «Упокой

Господь душу праведника».

-Может, он и не погиб, сын же его приемный, Хосе, Майкл говорил, - какие-то иголки там

ставить хотел, так в Китае лечат, - вздохнул адмирал.

-Мне Майкл за ужином про казнь эту рассказал, - Марфа посмотрела в окно, на нежный,

осенний закат. «Какие бы там иголки ни были – не выжить человеку в яме этой. Как завтра

поговорю со священником - помолюсь за душу его».

-Ну, бери мальчика, - она передала Степу дочери, - муж твой там с Питером в его кабинете

засел, торговлю с Японией обсуждают, это надолго, чувствую. А тебе до рассвета вставать

еще, на рынок идти. За ребенка завтра не беспокойся, с утра я за ним присмотрю, а потом –

мистрис Доусон, как вы с Мартой в лавки поедете.

Марфа встала, и, потянувшись, поцеловала дочь в лоб. «В твоей старой комнате будете, -

улыбнулась она, - мистрис Доусон туда кровать детскую принесла из кладовой, от Уильяма

еще осталась».

-И вот еще что мне скажи, - она зорко посмотрела на Тео, - кузен твой, Ник, как ты на

«Желании» у него оставалась – при шпаге был?

-Ну конечно, - пожала плечами Тео, - это же, - женщина покраснела, - дяди Стивена шпага,

красивая такая, с эфесом золоченым, там наяды были выбиты, и кентавры.

-А, - коротко сказала Марфа и перекрестила ее: «Ну, спите с Богом, милые».

Проводив Тео глазами, она наклонилась, обняв Виллема, и шепнула: «Ну как мне тебя

благодарить-то, любовь моя? Получается, и отец ее, - Марфа показала глазами на дверь, -

жив, и видел ты его?

-Еще как жив, - адмирал рассмеялся, - он же меня на год всего старше. Передавал, что, мол,

прощения у тебя просит, - ты сама поймешь, за что».

Марфа взяла его руку и поднесла к губам: «Да уж я давно поняла, и простила его. Он ведь

мне тогда сказал, что муж мой первый умер, и посмотреть меня на его тело не пустил – а