o c24ec28d571a6d65

говорила, и много раз – у тебя семья, не ввязывайся во всякие стычки между туземцами,

хватит и одного шрама на виске».

-Это она, - тихо сказал Дэниел Марте и Никите. Они стояли на углу Бишопсгейта, наискосок

от ворот усадьбы.

-Господи, какая красавица, - вдруг проговорила Марта. «И маленькая, какая, теперь понятно,

почему мама такая высокая – в князя. Посмотрите, словно птичка».

-Ты у меня тоже, как птичка, - наклонившись, шепнул ей Николас и Марта, пожав его крепкие

пальцы, подумала: «Скорей бы уж, Господи».

-Вот тут венчаться и будем, - указала она на шпиль Святой Елены, - как раз рядом, удобно.

-И почему только три недели ждать надо, - пробурчал Николас и Дэниел, рассмеявшись,

вдруг замолчал.

-Идут, - шепнул он.

Марфа издалека увидела Виллема, - он вел под руку какую-то женщину – высокую, почти

ему вровень, стройную, смуглую, в красивом платье аметистового шелка, отделанном

кружевами.

-Вот оно как, значит, - тихо сказала Марфа, сцепив нежные пальцы. Глубоко вздохнув,

тряхнув головой, она пошла им навстречу.

-Господи, - повернулась Тео к адмиралу, - она и не изменилась совсем.

-Иди, дочка, - ласково подтолкнул он ее.

Марфа замедлила шаг и остановилась – люди толкали ее со всех сторон, и, она, даже не

видя, куда идет, шагнула вперед – не веря своим глазам.

На стройной шее играл, переливался крохотный, детский золотой крестик с алмазами.

-Девочка моя, - сказала тихо Марфа и протянула руки. «Федосья, девочка моя. Иди сюда,

доченька».

Тео наклонилась, и, уронив голову на мягкое, покрытое прохладным шелком плечо,

заплакала – тихо, поднеся к губам руку матери. «Матушка, - сказала она, рыдая, - матушка,

милая…»

-Не надо, - шепнула Марфа, гладя ее темные локоны, - не надо, доченька. Все хорошо, все

закончилось, ты со мной, и больше я тебя никуда не отпущу. Пойдем домой, - она потянула

дочь за руку, - там брат твой младший, ты же его младенцем помнишь, а ему уж двадцать

исполнилось, Питеру.

-Матушка, - спросила Тео, вытирая глаза, - а вы моего письма не получали, из Сибири, что я

замуж вышла? Ну, после того, как Ивана Ивановича убили?

-Нет, - Марфа покачала головой, - ничего не было. Что Ермак Тимофеевич утонул, - она

перекрестилась, - то знала я, весть дошла, а более – ничего.

-Ну, так муж мой здесь, со мной, - все еще всхлипывая, проговорила Тео, - Волк, Михайло

Данилович, и сын наш старший, Данила, Дэниел то есть, и дочка, Марта, и жених ее, Никита,

Николас, то есть, и самый младшенький, Стивен, два годика ему…

-А Белла, значит, там и погибла, в Картахене, в море, упокой Господи душу младенца

невинного, - горько сказала Марфа.

Тео взглянула на нее сухими, блеснувшими зеленью глазами: «Жива, Белла осталась,

матушка. Ну, три года назад жива была еще».

-Так, - спокойно сказала Марфа, и еще раз повторила: «Так».

Она повернулась к Виллему, что стоял сзади, и, перекрестив его, проговорила: «Я-то уж

думала, случилось с тобой, что, милый мой».

-Пойдем, - адмирал взял ее за руку, - там, ждут уже все. Мы вам решили дать сначала

вдвоем повстречаться.

Марфа вдруг усмехнулась: «Ну, одним фазаном, я вижу, дело не обойдется. Устриц тоже не

хватит, а рынок уже закрыт. Ничего, у меня в кладовой колбаски висят, на ужин приготовим, а

завтра на рассвете ты, - повернулась она к Тео, - с мистрис Доусон на Биллинсгейт пойдешь,

не забыла дорогу же?

-Не забыла, - улыбнулась женщина, и, поднеся к губам нежную руку матери, - поцеловала ее.

«И маленькую Марту возьми, - распорядилась женщина, - раз с женихом приехала, значит,

скоро своим домом заживет, пусть учится».

В большой столовой усадьбы Кроу горели высокие, серебряные подсвечники.

-Тут так много народу не было со времен свадьбы Полли и Мэри, - усмехнулся Питер,

наливая сестре вина. «Ты пей, в Японии, наверное, такого нет, это нам дядя Мэтью из

Парижа присылает».

-Хорошее, - подняла бровь Тео, пригубив. «А в Японии, братец, сливовое вино– там же

виноград не растет. Когда я в Новом Свете жила, там испанское было – тоже хорошее, но с

этим не сравнить, конечно».

-Насчет тканей ты не волнуйся, - Питер принялся за устрицы. «Я тебе дам записку в лавку

мою, на Бирже, тут недалеко, приезжайте и выбирайте все, что вам понравится, о деньгах и

не думайте даже».

-Питер, - покраснела Тео.

Он отложил серебряную вилочку и ласково сказал:

-Моя племянница замуж выходит, дорогая сестра, а я у семьи денег не беру, и брать не буду,

до смерти моей. Кружева – это вы к мистеру Ричардсону пойдете. У него лавка рядом. Там

уж заплатить придется, - брат смешливо поднял бровь, - но со скидкой, конечно. Туфли там,

портниха, - это матушка все устроит. Ты ешь, а то тут мужчин много, - Питер рассмеялся, -

ничего не оставят.

Марфа наклонилась к Волку и сказала: «Михайло Данилович, а вот ты скажи мне, ты в

клинках разбираешься?»

Волк усмехнулся. «Ну, Марфа Федоровна, не зря меня самым искусным фехтовальщиком на

севере Японии считали».

-Ну и хорошо, - Марфа улыбнулась. «Ты Данилку своего возьми тогда завтра, и к оружейнику

сходите, Виллем вас проводит, с утра, как позавтракаем. Мальчик на корабль едет, ему при

шпаге надо быть, да и тебе тоже, дорогой зять.