o c24ec28d571a6d65

сибирское воеводство, будет. А потом и в бояре можно будет выйти, царь своими милостями

не оставит».

Он вытянулся на лавке, закинув руки за голову, и посмотрел на бревенчатый потолок

горницы. В углу, у печи, шуршали тараканы. Было тихо, дружина уже спала и Кольцо вдруг

усмехнулся: «Ну, ничего, вскорости у меня уже Федосья под боком лежать будет. Сладкая

она, сразу видно, да горячая. Девка молодая, прекословить мне не будет, ну а скажет чего –

плети отведает, у меня с этим просто».

-Матушка, - Федосья постучалась в дверь Марфиной опочивальни. Мать сидела за столом с

пером в руке. Она перевернула бумаги, и, улыбнувшись, сказала: «Заходи, что там у тебя?»

«Может, сказать все же?», - отчаянно подумала Федосья, глядя на улыбающееся лицо

матери. «Постарела как, - горько поняла девушка, увидев резкие морщины в уголках

красивого рта. «Нет, зачем, и так, как батюшка преставился, у нее хлопот полон рот, почто ее

волновать-то еще и этим? Сама все сделаю, не ребенок же я».

-Матушка, - Федосья присела, - как у вас сейчас забот много, со сборами моими и Федиными,

и Петенька вон еще грудной, - она кивнула на колыбель, - так, может, я девочек возьму в

подмосковную? Лето уже на дворе, и жаркое, вон какое, что ж им тут-то сидеть. А я за ними

присмотрю, не волнуйтесь. И на реку с ними буду ходить, и в лес».

-Да я вот тоже о сем думала, - мать погрызла перо. «Да и тебе, наверное, погулять охота, -

она усмехнулась, - а не на поварне-то стоять день-деньской».

Федосья покраснела.

-Опять же, - ласково проговорила мать, - как повенчаешься, так уже не погуляешь. Мужа

обихаживать надо будет, пасынки твои, и Федор, хоша и в школе, но приедут к вам зимой,

как отдохнуть их распустят, а ты, может к тому времени, и понесешь уже.

Девушка помолчала, и, вздохнув, перебирая в руках подол сарафана, ответила: «Да и мне

тоже с сестрами-то побыть хочется, теперь год я их не увижу»

-Да, - мать поднялась и глянула в окно. «И вправду, вон какая жара на дворе стоит, ровно и

не июнь. Дождей с Красной Горки не было уже. Ну, сбирайтесь, езжайте, месяц там

побудьте, а то и более. Ключницу с вами отправлю, а охраны там достанет. Но ты там

смотри, за девчонками присматривай, Лизавета, – та домовитая, да спокойная, а двойняшки,

сама знаешь, лихие у нас. Ну и занимайся с ними, конечно».

Феодосия улыбнулась, и, вдруг, поднявшись, обняла мать. «Все хорошо будет, матушка, -

сказала девушка, целуя нежный, белый лоб, обрамленный черным платом. «Все будет

хорошо, не волнуйтесь».

-Оно и верно, - пробормотала Марфа, глядя в спину дочери, - пускай их лето побалуются-то,

на то и детство, чтобы веселиться». Она вздохнула и продолжила шифровать.

Девчонки, подпрыгивая, сбежали вниз по косогору к реке, и закричали: «Купаться, купаться!».

У излучины, на берегу белого песка, была устроена свежесрубленная, еще пахнущая смолой

купальня. «Вот тут и плескайтесь», - распорядилась Феодосия, раздеваясь. «Течение

быстрое, глубоко, не приведи Господь, еще случится что».

Параша первой прыгнула в темную, свежую воду и блаженно улыбнулась, переворачиваясь

на спину: «Хорошо-то как!»

-Тут места мало, - капризно заявила Марья, снимая рубашку. «И закрыто со всех сторон, не

поплавать вдоволь».

-Зато без рубашки можно, - улыбнулась Федосья, закалывая на голове толстые косы. «Вода,

какая теплая», - Лиза осторожно, аккуратно попробовала ее ногой, и тут же, завизжав,

полетела с мостков вниз – младшая сестра толкнула ее и плюхнулась следом.

-Совсем голову ты, Марья, потеряла, - обиженно заявила Лиза, вынырнув. «Я себе косы

замочила».

Лазоревые глаза девочки засияли смехом, и она, фыркнув, ответила: «На то и купание,

чтобы промокнуть».

-А ну не смей! – велела Лиза, но было поздно – Марья и подплывшая к ней Параша стали

брызгать на старшую сестру водой.

Они вдруг прервались и Лиза восторженно сказала: «Какая ты, Федосья, красивая!»

Девушка, спускаясь по мосткам в воду, только покраснела: «Скажете тоже!»

-Мне нравится, что ты смуглая, - вздохнула Лиза. «И Прасковья тако же. А мы с Марьей

белые, ровно сметана».

-Это тоже красиво, - независимо заметила белокурая девочка, вздернув острый подбородок.

«И волосы у меня красивые – у вас у всех темные, а у меня – будто лен. Матушка

рассказывала, такие у бабушки нашей были, Федосьи Никитичны».

-У тебя хоть веснушек нет, - выпятила губу Лиза. «А меня вон – всю обсыпало, - она горестно

указала себе на нос.

-Ну и что? – Параша подплыла к ним, и уцепилась за мостки. «У маменьки вон тоже

веснушки, а у тебя, Лизавета, они потому, что ты рыжая».

-Это Федя рыжий, - краснея, сказала, девочка.

-Ну, ты тоже немножко. А все равно ты красивая, - Параша вдруг поцеловала сестру в

холодную щеку.

-Да вы все красивые, - улыбнулась Федосья, - что спорите-то?

-А вот мы сейчас тебя утопим! – вдруг, весело взвизгнула Марья, и прыгнула старшей сестре

на спину. «Помогайте мне!».

-Совсем ума лишились, - смеясь, еще успела проговорить Федосья, погружаясь на песчаное

дно.

Лиза отчаянно, глубоко зевнула, и, прижав к себе белую кошку, призналась: «Спать, как

хочется!»

Двойняшки уже дремали, в открытое окно горницы вливался свежий вечерний воздух, небо