О чем я молчала. Мемуары блудной дочери

В итоге я все же поехала в Лондон. В новом доме Мохаммад и Джорджи поселили меня в папиной комнате – единственной, которая была полностью готова и укомплектована мебелью; в гостиной еще стояли коробки. Это была маленькая комната на первом этаже. Там стоял комод, ваза с цветами, а окно выходило в маленький садик. Почти всю комнату занимала кровать. Когда я прощалась с братом в аэропорту, он сказал: «Ну вот и все. Теперь мы – старшие».

После смерти отца Мохаммад вернулся в Тегеран, побывал на его похоронах и прочих церемониях. Позвонил мне и сказал, что от нас зависит, будем ли мы поддерживать теплые дружеские отношения с Шахин-ханум. Все-таки отец любил ее и рассчитывал, что мы отнесемся к ней почтительно. Я позвонила высказать соболезнования, и мы долго разговаривали: она рассказала, как в последние минуты он держал ее за руку, твердил, как любит ее, и благодарил за все, что она для него сделала. Я попросила ее отдать Мохаммаду копии отцовских стихов, особенно посвященных матери – у нас были не все, – и несколько его картин – после смерти матери их вернули отцу, там были ее портреты и наши с Мохаммадом. Шахин пообещала это сделать. Через несколько дней перезвонила и исключительно добрым и сочувствующим тоном попросила прислать ей копию моего свидетельства о рождении, чтобы она могла получать отцовскую пенсию. Я снова напомнила ей прислать отцовские стихи и картины. Также попросила отдать мне несколько памятных личных вещей. Получив копию моего свидетельства, Шахин отправила мне папины очки, два галстука и ремень. Присылать копии стихов и картины она отказалась. Эта подлость разорвала последнюю тонкую нить, что связывала нас с ней.

Много десятилетий назад, во время нашей первой настоящей ссоры с матерью, когда в возрасте четырех лет я инстинктивно и с некоторой досадой поняла, что не могу переставить кровать в свой любимый угол комнаты, отец научил меня возвращать себе чувство контроля над ситуацией, переносясь в иной мир, который никто не может у меня отнять. После Исламской революции я осознала хрупкость нашего повседневного существования, легкость, с которой можно отнять у человека все, что он называет домом, все, что составляет его идентичность, ощущение «я» и чувство собственной принадлежности. Я поняла, что отец и его истории подарили мне возможность строить дом, не зависящий от географии, национальности или чего-либо еще, что другие люди могли у меня отнять. Эти истории не оградили меня от боли, которую я испытала после смерти родителей, не принесли утешения и не помогли подвести черту. Но лишь после смерти отца и матери я поняла, что они, каждый по-своему, подарили мне дом, который всегда со мной; дом, хранящий воспоминания и неподвластный тирании людей и времени.

Благодарности

Эта книга посвящена памяти моих родителей Незхат и Ахмада Нафиси. Я выражаю им свою любовь и почтение. Мне также хотелось бы поблагодарить моего брата Мохаммада – неизменно внимательного, щепетильного и великодушного брата, который совершенно не причастен ко всему описанному в этой книге; моего мужа, лучшего друга и критика Биджана Надери и наших детей Негар и Дару Надери за их любовь, терпение и поддержку, за нашу общую историю и за то, что вместе мы смогли вообразить невозможное; а также Брайс Нафиси Надери за долгие часы в ее замечательной компании.

Спасибо моей любимой племяннице Санам Бану Нафиси, которой я рассказала так много историй, и племяннику Сине Нафиси, новому рассказчику в нашей семье; моей близкой подруге и невестке Джорджине Перри-Крук (я навсегда запомню комнату с цветами). Спасибо Шахран Табари, прочитавшей рукопись с неизменным интересом и вниманием. Я благодарна ей за прозорливые замечания и предложения, за дружбу и любовь.

Есть и другие члены нашей семьи, чья поддержка облегчила мой труд по написанию этой книги: мои золовка Мани Агазаде и ее муж Кью, вторая золовка Таране Шамзад и наш дорогой друг Мохаммад Шамзад, светлая ему память и благодарность за щедрость, деликатность и любопытство. Спасибо моему кузену Хамиду Нафиси, прочитавшему черновой вариант рукописи, за его время и замечательные комментарии. Спасибо нашему хорошему другу «Фариару».

За любовь, поддержку, чудесную компанию и беседы благодарю: Джоанну Лидом Акерман, Ладан Боруманд и моего кузена Абди Нафиси (благодаря ему я чувствую себя в Париже, где бы ни находилась), Фару Эбрахими, моих дядю и тетю Резу и Ашраф Нафиси, моих кузенов Надера и Коруша Нафиси, Саманту Пауэр, Альберто Мангуэля, «Пари», Софи Бенини Пьетромарш, Джеки Лайден, Хайде Дарагахи, Стивена Барклая и замечательных сотрудников Steven Barclay Agency, в том числе новенького Майло.